Нежнее неба. Собрание стихотворений

Что ж угрожайте мне законом,
Мой час настал, личину прочь!..
Подумал ты над Рубиконом
В ту историческую ночь,

Когда пресытясь славой ратной,

Расправой с варварами горд,
Ты круто повернул обратно
Ряды построенных когорт.

А цизальпинский ветер свежий,

Переходя порою в шквал,
Вздувал как холст твой плащ медвежий
И тогу консульскую рвал.

И топотали легионы

И, пыль как лошади клубя,
В игре ва-банк центурионы
Бросали ставки на тебя.

Шагали галлы и гетулы

Под знаком римского орла,
И тень блистательного Суллы
Тебя к владычеству вела.

И уж вставал за косогором

Тот день для многих роковой,
Когда, дрожа, сенат и форум
Увидят новый облик твой.

1924–1939

Себе в альбом («Дав ненадолго Музе волю…»)

Дав ненадолго Музе волю,
          На голубом
Листке писать стихи изволю
          Себе в альбом.

Да будут в них: эпитет точен,

          Метр чист и строг,
И без малейших червоточин
          Концовки строк.

Смысл ясен, образы игривы,

          Строфа проста,
И фраза правильна от гривы
          И до хвоста.

Я и во сне того желаю

          И наяву
Себе – поэту Николаю
          Минаеву.

1939

Эпитафия («Здесь прах лежит того, кто был поэтом…»)

Здесь прах лежит того, кто был поэтом,
А следовательно и чудаком: —
Он не искал сочувствия ни в ком,
Хоть иногда имел потребность в этом.

Ни благ, ни славы не стяжал он – где там! —

Он не был с лицемерием знаком,
И до конца по жизни шел пешком
И явно не по-модному одетым.

Избрав себе философа удел,

На этот мир с улыбкой он глядел,
А не с энтузиазмом иль обидой;

Прохожий, вздохом ты его почти,

А коль умен ему и позавидуй: —
У цели он, а ты еще в пути…

1939

9 термидора II года («…Отечество в опасности!… Измена!..»)

… «Отечество в опасности!.. Измена!..
Так вот они защитники крестьян!..
Предатели!.. Для них я лишь Сеян,
А правосудье только грязь и пена…

Гарнье де Л’Об – трусливая гиена

Рассвирепел, и ненавистью пьян
Как волк по клетке мечется Талльян,
И блещет злобой взор Билльо-Варрена.

Погибло все!.. О, Франция, судьба

Твоя жалка!..» Сен-Жюст, Кутон, Леба
Безмолвствуют средь яростного стона,

И опершись в бессильи на барьер,

Под вопли: «Смерть тирану!.. Кровь Дантона
Душит его!..» бледнеет Робеспьер.

<1940 г. 22 августа. Четверг.

Москва>

«Говорил я тебе своевременно…»