Был четверг… Зимний день в дымных сумерках мерк…Кегельбан мрачно гмыкал один из романсов,А Некрасин не ведал чем горек четвергИ зашел разузнать о судьбе своих стансов.Он явился сегодня в пятнадцатый раз,Он четырнадцать раз приходил за ответом,И все той же шаблонной коллекцией фразИздевалась судьба над наивным поэтом.Кегельбан каждый раз ему в ухо шипел:– «Что торопитесь так, гражданин, в самом деле?Я был занят, стихов просмотреть не успел,Загляните на следующей неделе!..»А сегодня поэт: – «Я давал Вам стихи…»Кегельбан: – «Гм!.. Фамилия Ваша?» – «Некрасин…»– «Не пойдут!.. – «Отчего же?» – «Формально плохи,А идеологически смысл их не ясен…»– «Но позвольте…» – «Прошу Вас не перебивать,В них одна поэтическая водица;Мы не можем рабочим рекомендоватьТо, что им безусловно читать не годится!..»На лице Кегельбана заерзал испуг,Он поправил усы, что беспомощно свисли,И, желая блеснуть красноречием, вдругНачал вслух излагать глубочайшие мысли:– «Я Вам выскажу полностью и целикомНа поэзию послеоктябрьскую взгляды:Не пишите, во-первых, таким языком,Что нам ваши Венеры, Камены, Наяды?!.Во-вторых, почему у вас Рим, а не Тверь?Почему Нил и Ганг, а не Днепр и не Волга?Коль хотите быть в литературе теперь,Так забудьте об этом всерьез и надолго!..В-третьих, знайте, никак невозможно сейчасБыть ни рыбой, ни мясом, ни красным, ни белым,Ну а главное – больше давайте для массОптимизма и бодрости в общем и целом!..»Тут он сочно чихнул, вытер наскоро нос,Очевидно тирада его взволновала,Выпил чай и, поставив стакан на поднос,Продолжал рассуждать как ни в чем не бывало:– «Вы глядите на жизнь как бы через окно,Сочиняете разные там триолеты,Всё о чем-то печально вздыхаете, но,Не забудьте, у нас есть иные поэты.Вот, к примеру, поэт Павсикакий Растать,Обратите вниманье, тамбовский крестьянин,Пишет так, что почти невозможно читать,А, пожалуй, почище чем ваш Северянин!Я, признаться, его исключительно чту,Это первый знаток деревенского быта,Впрочем, что говорить, я Вам лучше прочту,Называется «Песнь избача». Знаменито!..