Нежнее неба. Собрание стихотворений

О, Эзра, божественно ты восседаешь на кресле,
Взирая на публику грозным Зевесом с Олимпа,
Смотрите, мол, вот я каков врио преда Литоса,
Желаю дам слово, а нет – не посмеешь и пикнуть.

1922 г. 20 сентября. Среда.

Москва

Е. В. Астафьевой («Вот этот сборник неоклассиков…») Надпись на сборнике стихов

Вот этот сборник неоклассиков,
Безукоризненный почти,
Ты поцелуй семнадцать разиков
И с наслаждением прочти.

Ты здесь отыщешь Волчанецкую,

Левонтина – любимца муз,
И старушенцию немецкую,
С кем сладок Менского союз.

Мафусаила Гиляровского,

Счет потерявшего годам,
И покорителя московского
Литературных наших дам.

Без лада Ладу, Фейгу фейную,

Сусанну полную огня,
И сдунув гущицу кофейную,
Ты в нем увидишь и меня.

И у себя совсем оставь его,

Он окрылит твои мечты…
Пусть для кого-то ты Астафьева,
Но для меня Попова ты!

1922 г. 27 сентября. Среда.

Москва

«Расплывется лениво лиловый от ладана дым…»

Расплывется лениво лиловый от ладана дым,
Обессилев, замрет элегический благовест сельский,
И последнее слово над телом зарытым моим
С неподдельною нежностью вымолвит ветер апрельский.

Будет утренний воздух томительно пахнуть весной

И пригретой землею, которой мой прах придавили,
Ты глубоко вздохнешь и безмолвно прощаясь со мной,
Разбросаешь подснежники щедрой рукой по могиле.

Резвый луч торопливо тебя поцелует в глаза,

В обнаженных кустах задрожат золотистые пятна,
И подумаешь ты: «Он ушел ничего не сказав,
И теперь я не знаю, когда он вернется обратно…»

<1922 г. 3 октября. Вторник.

Москва>

«Надувается парус, шумит за кормою вода…»

Надувается парус, шумит за кормою вода,
Ветер хлещет в лицо серебром просолившейся пыли;
То же самое было, я помню, в то время, когда
За руном золотым мы в Колхиду чудесную плыли.

Днем нас мучило солнце и был горизонт сиротлив,

Мы четырнадцать суток томились в безвыходном круге,
И тревожила мысль, что в тени фессалийских олив
Позабыли о нас полногрудые наши подруги.

А безлунною ночью под пологом бархатной тьмы,

В расслабляющем сне до кормы распростершись от носа,
Все мы бредили, ибо еще не увидели мы
Олеандровых рощ и воинственных женщин Лемноса.

1922 г. 13 декабря. Среда.

Москва

«Когда три дня я не поем…»

Когда три дня я не поем
И будет пуст живот как бочка, —
Обед из этаких поэм
Я проглочу, пожалуй. Точка.

Его я не переварю

И попадут мне камни в почки,
И я скончаюсь к январю!..
Знак восклицательный и точки!..

1922 г. 13 декабря. Среда.

Москва

«Напоследок хмельней опьяненные губы прильнут…»