Нежнее неба. Собрание стихотворений

Мы слушаем стихи, о ритмах говорим,
Но разве утаить в мешке возможно шило?
И может быть уже в классический Нарым
Кого-нибудь из нас судьба послать решила.

И если для меня готов такой удел,

Я с первого же дня без всяких промедлений
Займусь с энергией, достойной лучших дел,
Организацией сознательных тюленей.

Пока в них интерес к ученью не зачах,

Мы политграмоту закончим в три урока,
Затем я освещу им в пламенных речах
Путь классовой борьбы достаточно широко.

И убедившись в том, что поняли они,

Что масса лозунги как следует впитала,
Я с увлечением столь редким в наши дни,
Прочту им, наконец, кой-что из «Капитала».

И вот настанет день, когда на все готов

Тюлений главный вождь, восторженно неистов,
Нырнет с толпой свергать правительство китов
И их приспешников акул-капиталистов.

А это для того понадобится мне,

Чтоб пролетарии спокойны быть могли бы:
Уж если кто из них окажется на дне —
Его обгложут лишь трудящиеся рыбы.

<1924 г. 20 июля. Воскресенье.

Москва>

«Так умерла любовь… Вначале…»

Так умерла любовь… Вначале
Пылало небо полчаса
И в отдалении звучали
Мальчишеские голоса.

Но обескровело светило,

И под защитой темноты
Ночь беззастенчиво схватила
Полуувядшие цветы.

Когда ж надежды облетели,

Настало время расцвести
В душе сомнению, а в теле
Неудовлетворенности.

И сердце вымолвило строго:

На этот раз – не прекословь! —
Не перейдет с тобой порога
Двадцатидневная любовь.

<1924 г. 9 августа. Суббота.

Москва>

Начало поэмы («Орлиное Перо не знает страха…»)

1.

Орлиное Перо не знает страха;
Он – мудрый вождь и мужественный воин,
Не старая лисица и не баба,
Он не умеет и не хочет лгать;
Откройте уши, воины и дети,
Слова вождя пусть слух ваш услаждают,
Как свист лассо, как пенье томагавка,
Как вопль скальпируемого врага.

2.

То было в месяц падающих листьев:
Два племени – апахи и команчи
Между собой топор войны зарыли
И собрались держать Большой Совет;
Мы трижды выкурили трубку мира,
Водою огненной себя согрели,
И обменявшись кровью дали клятву
Шакалов бледнолицых проучить.

3.

Между двух лун темны и тихи ночи,
И, покидая теплые вигвамы,
В такую ночь мы в прерию вступили,
Держа свой путь тропинкою войны;
Три солнца мы мустангов резвых гнали,
К четвертому достигли Рио-Гранде,
Где не ступали наши мокасины
С тех пор, как гнев Ваконды пал на нас…

1924 г. 27 августа. Среда.

Москва

Химера («Было тихо в комнате и серо…»)