Нежнее неба. Собрание стихотворений

Автор безжалостный сей
Невероятно неровен:
То он – пророк Моисей,
То – композитор Бетховен.

Впрочем и в этом году

Те же мы слушаем звуки,
Так же сидим как в чаду
И засыпаем от скуки.

1926 г. 11 декабря. Суббота.

Москва

«Ведь музыка мудрей чем все науки!…»

– «Ведь музыка мудрей чем все науки!..»
– «Играй, играй, еще и без конца!..»
И льются неестественные звуки
Из горла сочинителя-чтеца.

Сей драматург не очень хладнокровен,

Он за себя не может отвечать,
Но странно все ж, что Людвиг ван Бетховен
Старался по-звериному рычать.

1926 г. 11 декабря. Суббота.

Москва

Поэтам («Пусть слова поэзии крылаты…»)

Пусть слова поэзии крылаты,
Им нельзя остаться налегке,
Мы должны заковывать их в латы
И друг с другом спаявать в строке.

Чтоб порывом творческого ветра,

На крутом лирическом пути,
Не могло их выбросить из метра
И сухими листьями взмести.

Нам дана жестокая година,

Мы вдвойне обязаны уметь
Слить в стихотвореньи воедино
Душу с телом – золото и медь.

И тогда с самим собой в беседе

Мы по праву можем быть горды,
Ибо сплав из золота и меди
Не боится крови и воды.

<1926 г. 17 декабря. Пятница.

Москва>

«О, пролетарии всех стран…»

О, пролетарии всех стран!
          Взгляните на осла вы,
Что напустив воды в «Буран»,
          Всемирной жаждет славы.

Бороться можете лишь вы

          С таким его соблазном,
А то не верит он – увы! —
          Поэтам буржуазным.

Навек избавьте от химер

          Его рассудок детский,
Внушив ему что не Гомер
          Он даже и советский.

1927 г. 4 января. Понедельник.

Москва

«Длинней чем Марксов «Капитал»…»

Длинней чем Марксов «Капитал»
твоя поэма для народа;
Ты сочинял ее три года
И три часа подряд читал.

Пиит, сей труд тобой зачатый,

Для блага собственной души
Хоть тридцать лет еще пиши,
Но… не читай и не печатай!..

1927 г. 10 января. Понедельник.

Москва

«Сразу видно он – Морской…»

Сразу видно: он – Морской!
Что ни строчка, то водица,
Веет нудью и тоской
И ни к черту не годится.

1927 г. 10 января. Понедельник.

Москва

«Погнавшися за мировою славой…»

Погнавшися за мировою славой,
В одной литературной мастерской,
Нас щедро полил собственной «Полтавой»
Пиита по прозванию: Морской.

Хоть труд его огромен по размерам,

Но автор и с терпением таким
Ни Пушкиным не будет, ни Гомером,
А навсегда останется Морским.

1927 г. 10 января. Понедельник.

Москва

П. А. Радимову («Я для тебя, Радимов Павел…»)