Нежнее шелка

— Если бы я умерла, вы снова оказались бы в бедности, а скорее всего вас бы убили. Я решила, что вам лучше заранее переехать.

— Умирать тебе совершенно незачем. Твое себялюбие стало причиной всех несчастий.

— А как насчет того, что сама я несчастна? — спокойно спросила она; негодование вспыхнуло в глубине ее души. — Разве это не имеет значения?

— Твой долг — служить родителям.

— Но только меня из всей кучи детей заставили пойти по дороге долга в Ёсивару. Почему эта обязанность пала на меня?

Возмущенный отец скривил рот от гнева:

— Как ты смеешь так разговаривать с отцом?

Она ответила не сразу, заметив испуг на лице матери, и вновь ее объял ужас.

— Мне кажется, я имею право спрашивать отца, после того как столько лет содержала всю семью. Я несла свое бремя одна и без жалоб. — Руки она крепко сжала, спина ее напряжена. — До сих пор. Разве кто-нибудь из вас понимает, что значит заниматься тем, чем я занималась? Каких отвратительных вещей от меня требовали?

— Не желаю этого слушать! — вскричал отец. — Ты не смеешь осквернять мой дом непристойными разговорами!

— Ваш дом? — Ее голос снизился до едва слышного шепота. — А как вы думаете, кто платит за этот дом и за вашу еду, за одежду и все, что требуется для вашей жизни? — Повернувшись, она обратилась к Юкиё: — Мы уходим.

Он кивнул, отчаянно стараясь удержаться и не ударить ее отца.

Сунскоку встретила злобный отцовский взгляд с надменностью.

— Вы будете получать содержание ежемесячно, а если захотите вернуться в Японию, вам купят билеты. Решение зависит от вас. — Она подошла к матери и быстро обняла ее. — Если я когда-нибудь вам понадоблюсь, — шепнула она, — передайте через кухарку. (Юкиё имел своих людей среди прислуги, и эту предосторожность он предпринял по собственной инициативе, за что Сунскоку была ему благодарна.) — Отпустив мать, она отошла. — А если кто-то из вас захочет со мной связаться, скажите человеку, который приносит вам деньги на жизнь. Всего вам хорошего.

Она знала, что мать передаст ее слова другим женщинам, и кто-нибудь из них, возможно, не побоится уйти. Но теперь она отказывается и в дальнейшем содержать за свой счет всю ораву. Она поклялась себе избавиться от тяжкого бремени, которое несла с самого детства.

Она хотела полной свободы.

Гордо вскинув голову, она без сожаления покинула свою семью.

Когда они подошли к воротам, Юкиё сказал:

— Я забыл в доме плащ. Сейчас вернусь. Подожди меня в экипаже.

В Гонконге множество удобств на европейский лад, и они этим воспользовались. В Японии экипажи запрещены.

Подбежав по дорожке к двери, Юкиё постучал один раз, потом, не дожидаясь ответа, толкнул дверь и направился прямиком в гостиную. Войдя без всяких церемоний, он застыл на пороге и зло уставился на отца Сунскоку.

— Слушай меня внимательно, старик, — прорычал он, и низкий рокот его голоса наполнил весь дом. — Ты больше никого в семье не обидишь ни рукой, ни криком, а если я узнаю, что это произошло, моя месть будет скорой. У меня везде есть глаза и уши. Так что поступай так, как говорю, или ты поплатишься за свою глупость.

И, повернувшись, он схватил свой плащ, который нарочно оставил, и вышел из дома.

— Я не заставил тебя ждать долго, верно? — заметил он мгновение спустя, впрыгивая в экипаж и садясь рядом со Сунскоку. — Странные у тебя родственники, — сказал он, усмехаясь. — Мне даже стало не так уж жаль, что у меня семьи нет.

Она слабо улыбнулась:

— Как это все ужасно.

Он покачал головой и привлек ее к себе.

— Ты поступила разумно, милая, — шепнул он, чмокнув ее в нос. — Они слишком многого от тебя хотят. Не трави себе душу.

Она скорчила гримаску:

— Теперь я совсем одна осталась…

— Мне ты тоже не обязана изливать свою душу, — весело сказал он. — Хватит с меня собственных проблем.

— Значит, мы будем независимы?

— Я этого не говорил, — пробормотал он с плутоватой улыбкой.

— Тогда полунезависимы. И я больше ни перед кем не буду отчитываться.

— Вполне справедливо. Полунезависимы. А когда мы приедем в Париж, я постараюсь, чтобы у моей полунезависимой милой был дом, который годится для императрицы.

Она рассмеялась:

— Но в таком случае иногда мне захочется охладить пыл своей независимости, чтобы разгорелся жар…

— Только если я попрошу об этом самым нежным образом.

— Да, да, — замурлыкала она, — я уже знаю, как ты умеешь это делать.

Глава 26

Сделав крюк, чтобы купить несколько кимоно и обувь, Хью и Тама вернулись на «Красавицу Юга». Хотя им руководило опасение за безопасность принцессы, он, конечно, не возражал против ее предложения бурно провести время в постели. Введя ее в свои апартаменты, он бросил свертки на диван, снял пальто и достал из кармана брюк эмалевую шкатулочку.

— Позвольте преподнести вам в знак великой благодарности, — сказал он торжественно, протягивая на ладони подарок.

Смущенная, Тама спросила:

— Когда вы успели?

— Рядом с лавкой, где вы покупали кимоно, есть ювелирный.

— Вас не было не больше минуты.

— Вы выбирали ткань, и много времени мне не потребовалось. Взгляните, понравится ли вам.