Нежно

Закончив с душем, с одним полотенцем на голове и со вторым, обмотанным вокруг тела, я стою перед своим шкафом – и на грани нервного срыва. У меня никогда не было особенно много шмоток, и, как видно, большинство из них влезло в этот громадный чемодан, который теперь стоит в шкафу. Даже новые, недавно купленные вещи. Короче говоря, одежда, которую я взяла с собой в новую жизнь, занимает от силы половину не очень большого шкафа. Не то чтобы мне не нравились мои вещи, просто я не уверена, что надо надеть. Что мне хочется надеть. В чем я буду хорошо себя чувствовать, переступая порог клуба, в котором еще не бывала. В принципе неважно, появлюсь я там в слишком короткой юбке или застегнутая на все пуговицы, потому что ни то ни другое не дает кому-либо права против моей воли прикасаться ко мне или приставать. Потому что не играет роли, сколько кожи ты оголяешь. Площадь обнаженной кожи не эквивалентна объему прав, которых один человек может лишать другого. Голая кожа – это не «да» и не проходной билет.

Я.

Это.

Знаю.

Все же тот вечер оставил свои следы, свои шрамы, и как бы положительно ни влияли Милли и ее терапия, сколько бы времени ни прошло с тех пор и как бы хорошо я сейчас это ни понимала, я осознаю это головой, но далеко не сердцем.

Это останется со мной до тех пор, пока не пройдет само. Если вообще когда-нибудь пройдет. Тем не менее я не спряталась навечно, вполне сумела вернуться к жизни, выходила из дома – но на настоящую вечеринку? В клуб? Нет. Тогда был последний раз. Первый и последний раз…

Сегодня я хочу это изменить. Сегодня, пока меня окружают друзья и семья.

В какой-то момент терпение лопается, и я достаю любимые черные ботинки Dr. Martens, потертые джинсы-скинни и простой черный топ – включая подходящее нижнее белье. К ним беру маленькую замшевую сумочку, которую купила уже сто лет назад и куда не влезет ничего, кроме смартфона и парочки мелочей. Довольная своим выбором, одеваюсь и, напевая, сушу волосы. С полки в ванной я прихватила фен. Энди определенно не будет против. По крайней мере я на это надеюсь.

Меньше чем через десять минут по плечам рассыпаются гладкие пряди, образуя красивый контраст с топом и моими глазами. Я рисую подводкой идеальные стрелки, наношу еще немножко туши и бальзама для губ, вот и все. На кожу я почти никогда не наношу косметику. За исключением случаев, когда месячные превращают мое лицо в поле битвы и я выгляжу так, словно внезапно заболела ветрянкой. Вещи, о которых вам никто никогда не скажет: раз в месяц у вас будет худшая неделя в жизни, а если не повезет, то она каждый раз будет превращаться во второе половое созревание как в области кожи, так и эмоционально. А что лучше всего: об этом говорят либо хорошо, либо никак.

К счастью, на этой неделе меня это миновало…

Уже не устало, но все еще слегка вяло шагаю в коридор. Я переживаю и нервничаю, но в позитивном смысле. Мой наряд идеален. Может, не для этого вечера или этой тусовки, но для меня. Это единственное, что имеет значение.

Когда я захожу в гостиную и Дилан замечает меня, он поднимается с дивана, и его присутствие наполняет собой почти всю комнату. На нем ботинки на шнуровке, темно-синие джинсы и темно-серая водолазка с V-образным вырезом, облегающая его мускулы, как вторая кожа. Татуировки теперь видны отчетливей, и я обнаруживаю первые тонкие линии, которые, как лозы, вьются на его коже, и голову змеи, чей хвост исчезает под кофтой. Это произведение искусства. Но вместе с тем – простой и сдержанный образ. Мне нравится, ему идет.

– Привет, – говорю я ему, а потом и Носку, который в это время взволнованно крутится передо мной и хочет, чтобы его погладили. Присев на колени, я выполняю его желание, а он тут же переворачивается на спину и подставляет пузико.

– Аккуратно, он наверняка еще мокрый. Мы гуляли, и он опять не стал сотрудничать, когда дошло до полотенца. – Дилан прищуривается и недовольно косится на маленького песика у моих ног.

Живот еще немного влажный, но не критично.

Я встаю, опускаю глаза на свои ладони и…

– Ох, – вырывается у меня, прежде чем взгляд падает на Дилана, который смотрит на меня с видом «Я же тебе говорил».

– Ладно, ты был прав, – признаю я и морщусь, так как придется снова идти в ванную мыть руки. Не только мокрые, но и грязные. Тем не менее это того стоило. Носок замечательный. Пушистый и милый.

– Вот теперь я точно готова, – с улыбкой объявляю я, во второй раз появляясь в гостиной, и Дилан улыбается в ответ. Слегка робко, но я все равно вижу. К этому моменту Носок, похоже, уже вновь чист.

– Ты очень хорошо выглядишь. – Я радуюсь. Особенно потому, что у меня возникло впечатление, что он не собирался это произносить. Немного удивленная, я замираю.

– Большое спасибо. Ты тоже, – тихо откликаюсь я, так как это правда.

Он кивает, откашливается и указывает в направлении двери. Все мышцы у него на лице как будто напрягаются. Словно он смущен. При виде Дилана на первый взгляд и не скажешь, что такой великан, как он, способен робеть.