Нежно

«В следующий раз вы приедете с нами», – добавляет она.

– Ну как? Что они говорят?

– Напишут нам, когда будут выезжать, и точно не окажутся здесь раньше часа дня, раз им так долго добираться. К тому же я не могу себе представить, чтобы они растолкали Энди достаточно рано, разве что встанет вопрос жизни и смерти.

Дилан с облегчением забирает у меня телефон и кладет его на столик у кровати.

– Отлично звучит. Тем не менее я запру дверь к себе, выключу везде свет и схожу в ванную. – Он быстро меня целует.

Пока Дилан занят, я включаю тихую музыку и размышляю. В моей комнате стало по-настоящему красиво. Стеллажи наконец-то собраны – поверить не могу, – книги рассортированы, а между ними в каждой квадратной полке стоит маленькое растеньице. Для колонок там тоже нашлось место. Перед кроватью лежит маленький пушистый коврик, в дополнение к большому в центре комнаты, а под окном я накидала много плоских подушек, чтобы можно было на них сидеть. Над кроватью повесила пять ландшафтных фотографий в темных рамках, все разной величины. Еще возле кровати стоит маленькая лампа.

Тут действительно очень уютно. Я окончательно обжилась.

Ненадолго задумываюсь о Купе, неожиданном визите родителей и ситуации, из которой не может выбраться наша семья, хотя не должна была ни при каких обстоятельствах в ней оказаться.

К счастью, слишком надолго погрузиться в эти мысли мне не удается, поскольку Дилан выходит из ванной, и я начинаю готовиться ко сну.

Быстро принимаю душ, чищу зубы и возвращаюсь. Закрываю за собой дверь, как мы и договаривались. На этот раз я надеваю не прикид с манго, а обыкновенную темно-синюю пижаму. Дилан уже лежит в постели, скрестив руки под головой, и наблюдает, как я приближаюсь к нему. Его протез лежит на полу возле прикроватного столика, что вызывает у меня улыбку.

– О чем ты сейчас подумала?

Выключив музыку, я лезу к Дилану, забираюсь под одеяло и прижимаюсь к нему.

– Мне не пришлось уговаривать тебя его снять. Это радует.

Теперь он тоже ухмыляется:

– Если тебе так легко угодить…

– Для начала.

– Так и знал. – Мы смотрим друг другу в глаза, и он мгновенно замечает, что меня волнует что-то еще. – Что случилось?

Я медлю, однако в конце концов мысленно даю себе пинка и в конце концов озвучиваю вопрос, который хотела задать еще с тех пор, как он мне обо всем рассказал.

– Можно мне ее потрогать?

Дилан выглядит так, словно я только что сообщила ему, что у меня двадцать детей и я прилетела с Марса. Я боюсь пошевелиться, дожидаясь его ответа.

Его взгляд прикован ко мне, вопросительный, испытующий, внимательный – пока он не кивает и осторожно садится. Облокотившись спиной на стену, он откидывает одеяло, чтобы мне было удобней устроиться и лучше все видеть. Я придвигаюсь к нему, сажусь рядом на колени и почти не дышу. Не могу себе представить, каково ему, хотя и стараюсь изо всех сил. Я не имею ни малейшего понятия, как тяжело ему пришлось.

Некоторые ошибки вечно напоминают нам о принятых решениях, а некоторые всегда напоминают о решениях, которые мы не смогли принять.

Как это было с ним.

Как это было со мной.

С колотящимся сердцем я поднимаю руку, кладу ее сначала ему на коленку, а когда он вздрагивает, тут же вскидываю глаза.

– Извини. Холодная, знаю. – У меня часто такие руки, если я нервничаю. С трудом сглотнув, сосредотачиваюсь на том, что собираюсь сделать, обвожу кончиками пальцев контуры его колена – и в конце провожу ими по местам, где начинаются шрамы. Они более мягкие и гладкие, чем я ожидала, отчего я набираюсь смелости и накрываю их всей ладонью. Раздается негромкий довольный вздох, и я замечаю, что Дилан прикрывает глаза.

– Холод – это хорошо, после того как я опять целый день не снимал протез, – объясняет он, поэтому я какое-то время не убираю руку, а сама продолжаю рассматривать его кожу. Культя не совсем ровная, на одном месте сразу под коленом кажется, будто еле хватило кожи, чтобы ее зашить. Она слегка покраснела, судя по всему, от давления протеза.

Спустя несколько секунд я кладу ему на ногу вторую руку. Не буду лгать, зрелище очень непривычное. Странное. Впрочем… меня в нем ничего не пугает и не отталкивает. Вообще ничего. Ни раньше, ни сейчас.

Я улыбаюсь Дилану, который снова открыл глаза и смотрит на меня с немым вопросом. Однако ни один из нас не осмеливается что-то сказать и испортить этот момент словами.

Мои пальцы вновь перемещаются по его колену, туда, где начинают расти темные волоски, по накачанному бедру и наконец к краю его боксеров. Я вижу, как кадык Дилана дергается, когда он сглатывает, и как он не сводит с меня глаз. Немного выпрямившись, я наклоняюсь вперед, пока мы буквально не соприкасаемся кончиками носов.

– Спасибо, что разрешил мне это сделать. – Это много для меня значит.