Нежное настроение (сборник)

Гариково Произведение в форме переходящих одно в другое эссе под культурными предлогами отклонили все издательства. Внутренняя рецензия одного издательства звучала так: «В эту фишку никто не врубится».

А в другом выразились еще проще – а на фига козе баян?

В третьем цинично сказали: «Лучше бы про какую-нибудь жизнь написал. Ну, там про нравы дождевых червей, что ли, если про людей ничего не знает»...

Отказы ничего не изменили. Гарик продолжал сидеть дома и писать. Дома отчего-то стал часто простужаться. Заболевая насморком, укладывался в кровать и страдал. Врача вызвать не разрешал, лежал с таким лицом, будто готовился к смерти. Внимательно рассматривал изменения в своем теле, вязался к каждому пятнышку на коже.

Зина страдала, говорила Бобе:

– Для Гарика не важно то, что важно для всех, – деньги, семья, дети... Ему бы только томик, только его книжку!

Вскоре Боба снял небольшое помещение на «Петроградской», всего одну комнату, неподалеку от улицы Зверинской, и организовал небольшое, состоявшее на момент открытия из одной Нины, издательство «Приоритет».

Нина в то время сидела дома с трехлетним Венечкой и пятилетним Женечкой, каждое утро гуляла с ними в садике у зоопарка, а иногда, почему-то по вторникам, ходила с детьми в зоопарк. Они просились в зоопарк каждый день, но на «каждый день» у нее не было денег. Антон занимался интерьерами квартир для первых «богатых», и все выходило как-то неудачно. Не получалось, не складывалось. В одном месте заплатили намного меньше, чем обещали, в другом работа прервалась на выполненном проекте – хозяин пропал... Но Нина не унывала. Лишь однажды, в очередной раз в чем-то отказав на прогулке Женечке и Венечке, она пришла домой, вынула из шкафа свой диплом Герценовского института, взяла иголку и ритуально проткнула строчку «учитель русского языка и литературы» на букве «р» и еще на букве «л». Капельки крови не появились, но в тот момент ей стало легче.

Так что предложенная Бобой зарплата триста долларов и должность редактора в издательстве «Приоритет» была не какая-нибудь там «рука помощи, протянутая другом юности», а самое дорогое: детские восторженные глаза – медведи и слон с жирафом, «сникерсы», краски и кукольные спектакли, – оранжевый спасательный круг, за который они с Женечкой и Венечкой уцепились и поплыли.

Первая книга Гарика Любинского вышла в издательстве «Приоритет» в твердом переплете, с портретом на обратной стороне обложки и аннотацией небезызвестного питерского литературного критика. Боба заплатил критику двести долларов, а весь тираж – две тысячи экземпляров – стоил ему чуть меньше двух тысяч долларов. Чуть меньше ста экземпляров счастливые Любинские раздарили знакомым, по нескольку экземпляров взяли на пробу книжные магазины. Книги не продавались, и Любинские могли заходить любоваться ими в любое время, украдкой перекладывая их на видное место. Оставшийся тираж, приблизительно тысяча восемьсот томов с Гариковым портретом, распихали по разным тайным от Гарика местам. Но судьба тиража не интересовала Гарика, он уже писал новый роман. Новый роман также вышел в издательстве «Приоритет».

А за третью, последнюю, книгу Гарик Любинский получил в издательстве «Приоритет» уже довольно большой гонорар. Раз в десять больше, чем получали авторы в других питерских и московских издательствах.

– Как могут умные-разумные Любинские настолько верить в то, что им хочется? – интересовался Антон иногда у Нины, иногда у Наташи.

Наташа молча пожимала плечами, а Нина отвечала всегда одинаково:

– Посмотри с другой стороны. Гарик пишет книги? Пишет. Книги издавались и продавались? Да, они какое-то время лежали на прилавках, даже в Доме книги имелось несколько экземпляров. Люди хотят быть счастливыми? Безусловно, да! И родители Любинские счастливы. А что касается Бобы, он бизнесмен, знает, что делает, было бы невыгодно, он бы не издавал.

Нина работала редактором, очень любила свою работу и получала приличную зарплату. Издательство потихоньку, небольшими тиражами, издавало и других авторов, не только Любинского. И стихи у них выходили, и проза, и эссеистика. А какова Бобина экономика – это Бобино дело. Она редактор, Боба владелец издательства. Каждому свое. Кто-то пишет книги, кто-то их издает, так оно и должно быть.

Антону в последние годы тоже нашлась у Бобы работа. Обложку для первой Гариковой книги, кстати, Антон делал. И Бобины магазины оформлял тоже он. Сначала один, затем другой, третий, а тут приходила пора и первый обновить. Он дизайнер интерьеров, Боба владелец интерьеров. Каждый при своем деле.

– Книги Гарика Боба обязан выпускать, даже если он вздумает все бросить! – Рита презрительно сморщилась. – Да он и сам это знает! Гарик – творец, а он кто?

– Ладно, проживем как-нибудь, – зевнул Антон. – Три часа ночи...

Сил обсуждать, как именно они проживут, уже ни у кого не было. Все внезапно раззевались вслед за Антоном. Так неудержимо сладко, будто кто-то подмешал им снотворное в чай.