Нежное настроение (сборник)

Однако Сергей Иванович и Берта Семеновна, оба, назло современному психологу, крайне неуступчивые, упрямые и авторитарные, мирно, достойно и любовно обустроили свою жизнь. Психолог сказал бы в оправдание, что им удачно удалось разделить сферы влияния.

Дед «рулил» жизнь и Бабушку, а Бабушка «рулила» жизнь и Деда, правда так тоненько и нежно, что этого никто не замечал. Как-то они умудрялись это делать. Были очень преданны друг другу, Дед более скрыто, зато у Берты Семеновны глаза, когда она смотрела на Деда, прямо-таки фанатичным огнем горели. Всю домашнюю жизнь и, насколько удавалось внедриться в его научную, Бабушка подчиняла Деду: диете Деда, сердцу Деда, работе Деда. Для нее, в противовес традициям еврейского безудержного материнства, на первом месте был не сын и позже не внучка, а муж. Черная икра, творог с рынка, все самое лучшее, удобное, теплое, мягкое, пушистое – Деду.

Берта Семеновна умела жить, в любом месте мгновенно обрастала удобной для служения Деду структурой. В доме всегда была домработница, даже в войну, сын вырос с Феней, затем с Марь Иванной, потом с Женечкой...

Сыну таких властных родителей, как Берта Семеновна и Сергей Иванович, полагалось вырасти задавленным или хотя бы слегка подавленным, неуверенным и зависимым. Но Юра, золотой медалист, всего лишь однажды уступил родителям, правда, в случае важном – не стал поступать учиться в Академию художеств, как мечтал. Рисовал Юра с детства, где бы ни находился. Дома, на уроке рука помимо воли водила карандашом.

– Мама, а что, если я буду всю жизнь жалеть, что послушался вас? – нагнетал страсти Юра.

– А вдруг из-за нас он зароет талант в землю? – спросила Берта Семеновна мужа.

– А вдруг из-за нас он закончит свою жизнь в нищете? – последовал ответ.

Не дай бог, даже страшно представить, подумала Берта Семеновна и ужаснулась тому, что целое мгновение держалась иного мнения, нежели Сергей Иванович.

Берта Семеновна и Сергей Иванович не знали, что сын и сам уже все решил, и бились с ним за научную карьеру против ненадежной живописи со всей страстью людей, не представляющих ни себя, ни своих близких вне социального успеха. Неожиданным последствием этой истории стало их некоторое от сына отстранение. Они словно испугались, что он хоть и на миг, но все же их, всегда монолитно единых, разделил. А Юра Раевский и сам не был уверен в своем таланте, а быть «никем», «неизвестно кем», «жалким бесталанным малевщиком», как пугали родители, не хотелось. Поэтому уступка его не совсем могла считаться повиновением родительской воле, а скорее была уступкой самому себе. За эту торговлю с самим собой Юра отца же и наказал и, в свою очередь, внутренне немного от Сергея Ивановича отодвинулся.

Вместе со школьными друзьями Володей Любинским и Алешей Васильевым Юра Раевский поступил к отцу в университет на химический факультет.

* * *

Берта Семеновна не просто была частью окружающего пейзажа. Где бы она ни жила, мгновенно становилась главной, начинала организовывать, управлять... Она руководила не только домом и своими учениками, но и Дедовыми аспирантами, вела сложный учет – кого накормить, кого устроить в больницу, кому одолжить денег. Сергей Иванович мог дать взаймы без ее ведома, а уж Берта Семеновна строго требовала возврата долга в срок. Даже в этом они были слажены.

Берта Семеновна умела вплести окружающих в одну большую сеть, где каждый делал что-то нужное остальным. Один вез другому лекарство, этот другой сидел с ребенком третьего, а третий в это время перепечатывал текст для первого. Руководила Бабушка не обидно. Построившись вокруг нее, все дружно держались за одну веревочку, словно она переводила через дорогу детсадовскую группу. В ее распухшей записной книжке теснились телефоны: родители нынешних и бывших учеников, давно выросшие ученики, сами уже ставшие родителями, нынешние и бывшие аспиранты... Театральные билеты приносили домой, из комиссионного звонили, когда что-то интересное появлялось, сама она никуда не ходила, не напрягалась. В доме зимой яркими пятнами краснели гранаты, желтела хурма, аспиранты из Узбекистана привозили ящиками, а с Дальнего Востока аспиранты доставляли баночки с крабовым мясом и икрой.