Нежное предательство

«Ты еще не знаешь, что ты должна мне про­стить», – подумал он. Если бы все было так просто. Он наклонился и поцеловал ее в лоб, хотя ему очень хотелось поцеловать ее в губы. Боже, как это было бы прекрасно! Но они стали теперь совсем другими людьми, все так изменилось. И он убил ее брата.

– Тебе нужно как следует отдохнуть. Элиа сказал, что я могу расположиться в пристройке позади дома. Так что я буду поблизости, если эти – подонки вздумают вернуться раньше, чем мы предполагаем. Завтра я соберу всех мужчин, мы обсудим положение, съездим в Абилин, купим оружие, скот и вернемся как можно быстрее. Затем я хочу превратить этих людей в настоящих солдат, может быть, даже лучше, чем солдат регулярных войск.

Одри благодарно улыбнулась и подумала о странных превратностях судьбы. Ему снова при­дется сражаться с мятежниками, только сейчас его помощниками будут негры и она, Одри Бреннен Поттер.

– Спасибо тебе, Ли. Пожалуйста, будь осторо­жен… Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случи­лось. Тебе и так довольно всего пришлось испы­тать после того, как вышел из войны невредимым. Но ужасно, что тебя чуть не убили гражданские люди в мирное время. Счастье, что во время сражений ты не пострадал. В этой войне все странно, не правда ли? Такие повороты судьбы… Друзья становятся врагами… А враги – друзья­ми. В конце войны многим, вообще, было непонятно, за что они сражаются. Это… самое печальное, – она потерла горло. – Я хочу по­пить, Ли.

Он быстро налил из кувшина в стакан воды, помог приподняться, поднес стакан к ее губам. Одри отпила немного, он отставил стакан в сторо­ну, заметил, что она снова трет шею, как она делала это уже несколько раз.

– Тебе все еще больно говорить?

– Да. Я долгое время вообще не могла гово­рить, но потом вспомнила кое-какие упражнения, меня научила им твоя мама… для укрепления голоса… упражнения помогли.

Голос Одри становился заметно слабее, в нем слышалась сильная осиплость. Женщина произ­носила слова явно через силу.

– Одри, когда мы окончательно разберемся с преступниками, я поеду в Денвер или куда-ни­будь еще, найду специалиста, который поможет тебе. Телеграфирую в Нью-Йорк, если понадобит­ся, заплачу сколько будет необходимо, вызову специалиста сюда… если мне не удастся найти такого человека поблизости.

– Ты не должен…

– Не возражай, должен. Я не сумел помочь тебе, не смог уберечь от страданий, но, конечно, смогу сделать что-нибудь. Голос вернется к тебе, в конце концов, ты, вероятно, сможешь говорить без боли. Не знаю, может быть, ты никогда не сможешь петь, но… – о Боже, он не хотел делать ей больно. Одри вздрогнула, в глазах застыла боль. – Извини…

– Все правильно. Я знаю, что никогда не смогу петь.

– Я сказал: «Может быть, никогда…», а не просто «никогда», – напомнил он. Потом вспом­нил, достал из заднего кармана брюк сложенные листы. Бумага была старая, края обтрепались. Он вложил листы ей в руку. – Это текст песни и ноты. Я хранил их все эти годы.

– Ли, ты сумел сохранить ее?

– Она помогла мне выжить. У меня есть пле­мянница, которая играет на фортепьяно и заме­чательно поет. Когда я лежал больной, она вы­учила и исполнила ее для меня. У тебя не было времени спеть ее тогда, а я так хотел услышать. Прекрасная песня, Одри. Теперь, когда я нашел тебя, война закончилась, я могу вернуть ее тебе. Обещай всегда хранить эти листочки, ты должна сделать все, чтобы снова научиться петь. Считаю, что Бог помог мне сохранить ее именно для этого. Он хочет, чтобы именно ты исполнила эту нежную песню, пусть ее слова не имеют для тебя прежнего значения.

«Ли, моя любовь…» – вспомнила Одри не­сколько слов. Она не могла с уверенностью ска­зать, что эти слова уже не имеют для нее прежнего значения. Она просто не разобралась в своих чувствах, не знала, что думать. Он сохранил лис­тки с ее искренними словами! Ли искал ее и хотел помочь. Ли теперь с ней рядом, снова спасает ее, в его голубых глазах она видела любовь, которая готова была воспламениться в любой момент. Все теперь зависит только от нее.

Одинокая слеза выкатилась по щеке.

– Я… не знаю… что сейчас чувствую.

– Все будет хорошо. Мне нужно еще кое-что рассказать тебе, но не сейчас. Сначала тебе нужно поправиться. А я пока займусь своими делами. Не будем загадывать на будущее, необходимо подготовиться к встрече с бандитами, – Ли ободряюще улыбнулся, сжал ее руку еще раз. – Отдыхай. Я позабочусь обо всем.

Ли вышел из комнаты, а Одри наслаждалась миром и спокойствием, охватившими ее измучен­ную душу. Наконец-то, явился сильный мужчи­на, снял тяжелое бремя ответственности с ее хруп­ких плеч.

«Я обовсем позабочусь».

Какие благословенные слова. Она так устала нести этот груз на своих плечах.

Через минуту в комнату зашла Тусси. Одри лежала, прижимая к груди бумаги. Ли уже пока­зывал Тусси песню, поэтому она хорошо знала, что Одри держит в руках. Одри тихо плакала.

– Ты все еще любишь этого человека, прав­да? – спросила ее сестра.

Одри сотрясалась от рыданий, сжимая руками бока, морщилась от боли.

– Не знаю, Тусси, – она прижала тонкие потертые листочки к груди. – Честное слово, не знаю.