Нежное сердце

Значит, все время, что она провела на коленях Цезаря Наварро, видеокамера механически фиксировала происходящее. Как Цезарь расстегнул ее блузку, обнажил груди, поцеловал их и по очереди втянул в рот соски.

А кто-то, возможно Рафаэль, сидел у экрана и наблюдал за этим.

Грейс повернулась спиной к Цезарю, поспешно приводя себя в порядок и чувствуя на себе его взгляд. Когда она вновь повернулась лицом к нему, его глаза были непроницаемыми, но на скулах горел румянец.

Грейс ощутила, как ее охватывает гнев. Сейчас это чувство было спасительным для нее.

— Как ты посмел так поступить со мной? — процедила она сквозь зубы.

Возмущенная девушка не заметила, как перешла на «ты».

Цезарь нахмурился и встал:

— Грейс!

— Как ты мог? — Ее груди, которые он ласкал всего несколько минут назад, вздымались и опадали.

Рот Цезаря напрягся.

— Я забыл, что здесь установлена камера.

— Ты забыл? — недоверчиво переспросила Грейс. — Ты живешь с этими чертовыми камерами двадцать четыре часа в сутки, а сегодня просто забыл о них?!

— Да, Грейс, забыл. — Он пригладил волосы. — В ту минуту, когда тебя поцеловал, я забыл обо всем на свете.

— В самом деле? — презрительно осведомилась девушка.

Она понимала, что не совсем права. Ведь она сама позволила Цезарю все эти ласки. Но гнев помогал ей справиться со смущением. Подумать только, за всем наблюдал Рафаэль или кто-то из охраны!

— В самом деле. — В глазах Цезаря появился опасный блеск. — Признаю, что с моей стороны это серьезное упущение. — Его тон смягчился. — Но ты ведешь себя неправильно.

— Нет, я веду себя так, как вела бы себя на моем месте любая женщина, — отрезала Грейс. — Я хочу, чтобы эта запись была стерта! — Ее затрясло от унижения. — Ты меня слышишь?

Ее голос с каждым словом звучал все громче.

— Мне кажется, в этот момент тебя может слышать весь Буэнос-Айрес, — заметил Цезарь.

— Пожалуйста, пусть слушает! — Грейс тяжело дышала. Еще никогда в жизни ее так не унижали. В последний раз она была на свидании год назад, но никто не ласкал ее столь интимно. — Рафаэль или кто-нибудь другой мог все это видеть! — простонала девушка. — Как я после этого покажусь им на глаза? Как?

— Рафаэль умеет держать язык за зубами.

— Да? Наверное, тебе это хорошо известно, поскольку такое происходит регулярно? — с иронией осведомилась Грейс. — Может, у тебя есть коллекция…

— Советую тебе остановиться, — предупредил Цезарь.

— А если я не остановлюсь? Что ты мне сделаешь? — Она свирепо уставилась на него. — Уволишь?

— Ничего не делай и не говори в спешке, — посоветовал он.

— Я никуда не спешу. — Из-за слез, застилавших глаза, Грейс не видела его лица — только расплывчатые линии. — Я ненавижу то, как ты живешь, твоих охранников, видеокамеры. Я все ненавижу!

— Я…

— О, я понимаю, почему ты так живешь, Цезарь. — Еще одна слеза скатилась по ее щеке. — Я прекрасно понимаю, почему ты выбрал такую жизнь. Ну а мне нравится общаться с людьми. С любыми людьми. Я не могу дышать в башне, которую ты выстроил для себя. — Дрожащая Грейс перевела дыхание. — Я не собираюсь оставить тебя без кухарки или экономки — это непрофессионально. Но предупреждаю, по истечении испытательного срока я на этой работе не останусь. Кевин Мэддокс найдет, кем меня заменить.

Цезарь не имел представления, как поступить.

Он не собирался целовать Грейс и уж тем более заниматься с ней любовью, но ее слезы, вкус ее губ разбили вдребезги его самоконтроль. Он совершенно забылся.

И вот теперь Грейс сердится на него и думает лишь о том, как ей смотреть в лицо Рафаэлю.

Цезарь сделал глубокий вдох:

— Я сам поговорю с Рафаэлем…

— Сколько бы ты с ним ни говорил, он уже не забудет, свидетелем чего стал, — устало возразила Грейс, поправляя упавшие на лицо волосы.

Мягкие шелковистые волосы, к которым Цезарь прикасался совсем недавно. К которым его пальцы хотели прикоснуться снова. Вместо этого он заставил себя застегнуть пуговицы на рубашке.

— Может, обсудим это утром, когда улягутся эмоции? — предложил он.

Грейс усмехнулась:

— Чьи эмоции, Цезарь? Неужели твои?

— Ты можешь оскорблять меня сколько угодно, Грейс, это уже ничего не изменит.

— Нет, — со вздохом согласилась она. — Я закончу уборку.

— Мария сделает это утром.

Грейс грустно улыбнулась:

— Я заварила эту кашу — мне и расхлебывать.

— Ты устала.

— А ты думаешь, что я смогу уснуть после того, что произошло?

Цезарь тоже не смог бы заснуть. Хотя причины для этого у них были разные: Грейс была расстроена и смущена, а он был возбужден.

— Спокойной ночи, Цезарь.

— Спокойной ночи, Грейс.

В дверях она помедлила:

— Я бы хотела завтра погулять по городу. Мечтаю увидеть Буэнос-Айрес. — Грейс с вызовом встретила его взгляд. — Бет не одобрила мою поездку, но…

— Почему?

— Мне кажется, ей не понравилось, что я лечу с малознакомым мужчиной, пусть даже он мой работодатель. В конце концов, мы встретились совсем недавно.

— И сейчас ты получила подтверждение ее словам?

— Да. — Голос девушки звучал хрипло. — Но в любом случае она ни за что не простит меня, если я не привезу ей хотя бы фотографии.

Фотографии города, в который, Цезарь был уверен, Грейс решила больше не возвращаться.