Нежное создание (СИ)

Она всегда знала, что будет юристом. Илона Витальевна так убедила её в верном выборе профессии, что другие варианты Ника не рассматривала.

Почему-то видела себя работающей в банке. Читала соответствующую литературу, легко разбираясь в специфике и понимая, о чём идёт речь. Да и бесплатный консультант всегда находился рядом.

Но в одиннадцатом классе гуманитарной гимназии что-то пошло не так.

Подруга матери, которая удачно вышла замуж второй раз, наняла дизайнера для своей новой квартиры. Ника помнила, в каком была шоке от стоимости услуг и как тут же приняла решение поступать в художественный ВУЗ. Рисовать она любила, сколько себя помнила.

Её рисунки забирали на детские выставки, её хвалили воспитатели и учителя. А ей было неловко, потому что в такие минуты все смотрели на неё, на её большие некрасивые руки. Краснея и теряясь от смущения, она хотела стать невидимой, растаять, исчезнуть.

Она не ругалась с матерью, не старалась переубедить в верности своего выбора. Молча выслушала раз, другой, третий и с лёгкостью поступила на бюджетную форму обучения в педагогический университет на специальность «Педагог профессионального обучения в области дизайна интерьера».

Училась и рисовала, рисовала, рисовала. Моделировала, клеила макеты. Так как в качестве дополнительного предмета была керамика, то крутила горшки — лепила их на гончарном круге.

Руку набила основательно. Сейчас она с почти закрытыми глазами может построить фигуру человека в рисунке, нарисовать портрет или написать пейзаж. Не сомневалась, что окончит университет с красным дипломом.

Неоднократно мать пыталась внушить дочери, что той не помешает второе высшее образование. Разумеется, юридическое. А Ника мечтала о другом — открыть собственную дизайн-студию интерьеров. Надеялась, что с двумя-тремя сотрудниками поладить сумеет.

Дружить она не умела, и друзей у неё не было. Вернее была подруга. Давно. Настолько давно, что вспоминать об этом не хотелось.

В третьем классе Ника подружилась с одноклассницей. Анечка была из обеспеченной семьи, симпатичная и проказливая. Училась посредственно и постоянно просила у новой подруги списать домашнее задание.

Ника училась хорошо. Если бы была усерднее, то стала бы отличницей.

Девочки ладили. Ходили друг к другу в гости, на день рождения, играли, делились секретами, шалили.

На пятом году обучения в их класс пришла новенькая — бойкая и красивая Альбина. Анечка без раздумий переметнулась к ней. Домашние задания списывала уже у новой подруги, о старой было забыто напрочь. Даже в её сторону не смотрела.

Анечка выдала все секреты Ники Альбине. Девочки шептались за её спиной, потешались.

Ника переживала предательство тяжело, болезненно, но вида не показывала.

Альбина проучилась в классе неполный учебный год. В виду того, что её отец был военным, семья уехала в другой город.

Проводив Альбину, Анечка уже на следующий день, как ни в чём не бывало, подошла к Нике и попросила списать домашнее задание по русскому языку.

Бывшая верная подруга списать не дала, отвернулась и окончательно вычеркнула перебежчицу из своей жизни.

Поскольку свободного времени у Ники было в избытке, она читала всё, что попадалось под руку. Ей в одинаковой мере были интересны и историческая литература, и мемуарная, и художественная, и научно-популярная, и техническая. Благодаря цепкой памяти, из прочитанного запоминала почти всё. В старших классах много времени уделяла литературе по психологии и саморазвитию.

Наученная горьким опытом, в университете Ника ни с кем из одногруппников не сближалась. Ограничивалась коротким, ни к чему не обязывающим, ровным общением.

* * *

Закончив говорить по телефону, мать ушла в кухню. Хлопнула дверца холодильника; щёлкнул выключатель электрического чайника.

В открытое на проветривание окно врывались звуки музыки. Нике показалось, что она стала громче.

Ромка пренебрёг грозным предупреждением соседки, тем самым объявив ей войну. Кто бы сомневался.

«Война так война», — согласилась Ника и достала с полки шкатулку. Четыре месяца назад в подъезде она отняла у соседского мальчишки слабомощную фитильную петарду. Если Ромка не угомонится до одиннадцати часов, то придётся начать боевые действия.

Грачёв не угомонился.

Ника выждала час и ровно в полночь вышла на улицу.

Дождя не было, как и ветра. Ночная сырость забралась под распахнутую куртку, пробрала до костей. У соседнего подъезда коты устроили бесплатный концерт. Им не спится — весна в разгаре.

Во всех комнатах Ромкиной двушки горел свет. После возвращения хозяина, окно в кухне не закрывалось никогда. Отдёрнутая тюлевая занавеска выбилась из него, намокла, обвисла, прилипла к карнизу.

Ника встала на скамью и заглянула в кухню.

Ромка спал, сидя за столом. Подперев рукой щёку, вздрагивал и ритмично дёргал головой в такт вылетавшему изо рта храпу.

Ника засмотрелась на Грачёва. Он выглядел смешным и даже симпатичным.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы достать из кармана зажигалку и петарду, поджечь фитиль.

Диверсантка не промахнулась.

Громкий хлопок сопроводился яркой вспышкой.