Нежное создание (СИ)

Кэптен укоризненно качнул головой. Уходил.

Ника крикнула в его спину:

— Каждый верит в то, во что хочет верить!

Закрыла калитку и прикусила нижнюю губу: насильно мил не будешь. Как ни старалась сдержать слёзы, но они горячими каплями скатывались по холодным щекам.

Жалости к себе не испытывала. Она заслужила такое отношение. Могла сдержаться, сыграть роль убитой горем сестры погибшего брата, который был влюблён в красивую девушку и собирался на ней жениться.

Могла быть приветливой и дружелюбной, но охотно поддалась ревности Руз, граничащей с паранойей и даже испытала удовольствие, сыграв ведущую роль в разыгравшемся спектакле. Оболгала ни в чём неповинную… мелкую заразу.

Ника стёрла слёзы: пора делать выводы и умнеть. То есть пора становиться хитрой, изворотливой, лицемерной, лживой, какой никогда не была и вряд ли сможет стать.

Она немного постояла у открытой двери в дом, полной грудью вдыхая влажный воздух позднего весеннего вечера, и вернулась в дом.

Всё так же светила яркая луна; сместились тени, сгустившись в углах двора. Ничто не нарушало лёгкой весенней ночной тишины.

За высокой оградой соседнего дома недвижимо стоял Ван дер Меер. Сквозь щель в заборе наблюдал за повзрослевшей, дерзкой соседкой, изменившейся до неузнаваемости. Не мог её понять.

За три года изменилась не только она. Изменился и он.

Глава 29

За время отсутствия Ники почти все соболезнующие разошлись. Остались господин губернатор и банкир. Они сидели у стола в обществе хозяйки дома и о чём-то тихо беседовали.

Ника рассчитывала незаметно прошмыгнуть в свою комнату, но не вышло.

— Руз, дочка, иди сюда, — услышала она бодрый голос госпожи Маргрит.

Хенни убирала последнюю посуду, забивая до отказа поднос, стараясь как можно больше унести за один раз.

Из кухни слышались звуки льющейся воды. Раздавался звон фарфоровой и серебряной посуды, хрусталя. Кто-то из женщин остался помочь с уборкой.

— Мы тут поговорили… — мама дождалась, когда Хенни выйдёт и сказала дочери: — Закрой дверь и сядь, — указала на стул, стоявший напротив неё.

— Господин Ван Ромпей собирается уладить вопрос с нашим долгом Адриану Ван дер Мееру, — сообщила с воодушевлением.

Захотелось спросить: «Каким образом?», но Ника промолчала. Завороженно смотрела на опахало в её руке. Мягкое колыхание гибких пуховых перьев оказывало на неё странное действие.

Банкир деликатно прочистил горло:

— Насколько мне известно, господин Ван дер Меер намеревался купить подержанный торговый корабль, но у него для этого оказалось недостаточно средств. Если он отсрочит ваш платёж на три года, я дам ему кредит на покупку корабля и первой партии товаров.

— Кредит дадите под низкий процент? — уточнила Ника, мельком глянув на собеседника.

Господин Ван Ромпей неспешно дотянулся до кубка с вином, стоявшим на краю стола:

— Разумеется, — отпил из него, закусил ломтиком сыра и огладил бородку.

Пристально смотрел на молодую госпожу. После её разговора с соседом, она заметно изменилась. Лицо осунулось, потемнело, веки припухли — плакала.

Ника удивилась: «Предложение, от которого Кэптен не сможет отказаться». В чём подвох?

— Что от нас потребуется взамен? — не дыша, смотрела на госпожу Маргрит, которая отвернулась и что-то усердно высматривала на блюде со свежей нарезкой. Опахало в её руках заходило ходуном.

Ван Деккер заёрзал на сиденье стула и вздохнул, с опаской косясь на хозяйку дома.

Геррит ван Ромпей твёрдым голосом продолжил:

— Через две недели вы с госпожой Маргрит уедете из Зволле в Амстердам. Навсегда. Вопрос с передачей наследства я улажу. Из дома возьмёте всё, что пожелаете: любую мебель, картины, утварь. Сниму для вас дом, жить будете в пригороде, на природе.

Ника молчала, боясь думать о последствиях предложения банкира. Мысли текли вяло, нехотя, вязли, словно выдохшиеся мухи в меду. Две недели… У неё есть две недели, чтобы… чтобы что?

Она несколько секунд сосредотачивалась. Затем тяжело вздохнула и вскинула на Ван Ромпея озадаченный взгляд:

— Вы уже сделали предложение Ван дер Мееру?

— Я намереваюсь наведаться к нему утром, до его отъезда в Арнем.

«Знает о Кэптене всё. Госпожа Маргрит растрепала?» — присмотрелась к ней.

Та сидела смирно, с отстранённым видом, будто вопрос не касался ни её переезда, ни судьбы единственной дочери.

Господин губернатор налегал на закуски, изредка кивая, молчаливо соглашаясь с тем, что обсуждалось.

Банкир пожевал губами — разговор выходил заведомо трудным:

— Госпожа Руз, в Амстердаме ваше дело даст небывалую прибыль. Хотел бы уточнить у вас насчёт мемориалов и надгробий. Если вы сумеете делать чертежи сами…

Тихий голос мужчины казался глухим, далёким.

Ника рассеянно водила глазами по почти пустому столу:

— Сумею. Со скорбящими ангелами, стеллами, с чем угодно. На любой взыскательный вкус заказчика.

Похоронный бизнес в Амстердаме? Там население в разы больше, как и платежеспособность горожан. К подобному предложению она готова не была. Что-то ускользало от её внимания. Силилась понять, что?