Нежное свидание в Италии

Терри Рурк делал это ежедневно. История предательства Джеймса Кассевети стала для Лайма чем-то вроде истории на ночь. Лучший друг отца воспользовался их совместным бизнес-проектом и добился славы и богатства. Этот акт мошенничества разрушил жизнь отца, его семью, достаток… Успех «Дольче» уничтожил Терри Рурка.

Взяв себя в руки, Лайм кивнул на кресло возле стола:

– Присядь, пожалуйста, и расскажи, зачем пришла.

Глава 2

Медленно опустившись в кресло, Эйва пыталась выиграть время, чтобы собраться с мыслями и успокоить разыгравшиеся нервы. Что происходит?

По неведомой причине и совершенно не вовремя ее гормоны решили проснуться от долгой спячки и сосредоточиться на Лайме Рурке.

По правде говоря, он действительно производил впечатление. Густые каштановые волосы, волевое лицо с правильными чертами, твердая линия губ, высокий рост и тренированное мускулистое тело… О чем она думает? Пора вспомнить, зачем она здесь. Надеясь, что Лайм не заметил ее изучающего взгляда, Эйва расправила на коленях юбку и приготовилась произнести заготовленную речь.

– Должна сказать, что при мне отец никогда не упоминал вашу семью. Ни разу. Тем не менее он оставил письмо, которое я должна была вскрыть после его смерти. В письме он сообщал, что нанес твоему отцу моральную травму. Вероятно, они вместе обсуждали создание компании типа «Дольче», но, когда компания вышла на рынок, в нарушение моральной этики имя твоего отца не было упомянуто. – Эйва сделала паузу и продолжила ровным тоном: – Замечу, что юридически для этого не было оснований. Ни соглашения о партнерстве, ни других документов об участии в бизнесе твоего отца они не подписывали.

– Зачем же ты пришла? – жестко спросил Лайм, и Эйва вполне понимала его гнев. – Моральные обязательства уступают юридическим.

– Я этого не сказала. Отец чувствовал моральную ответственность. Со своей стороны, я готова предложить достойную компенсацию, не затрагивая при этом интересов моего бизнеса, и таким образом принести извинения от его имени.

– Как благородно, – с сарказмом произнес Лайм. – К сожалению, уже ничего не исправить. Отец умер десять лет назад. Извинения не помогут, а компенсация не искупит вину твоего отца.

– Мне жаль, – искренне произнесла Эйва, надеясь, вопреки здравому смыслу, что Терри Рурк не очень пострадал от предательства делового партнера, но злость, исказившая лицо его сына, говорила об обратном. – Но что-то можно сделать?

– Например? – холодно поинтересовался Лайм.

– Возможно, я могу помочь вашей семье, – упорствовала Эйва, желая во что бы то ни стало исполнить волю отца.

– Нет, – коротко и категорически отрезал Лайм. – Мать снова вышла замуж и счастлива. Не позволю ворошить старые обиды, чтобы облегчить совесть.

– Я лишь выполняю поручение отца. Он так хотел, – разозлилась Эйва.

– Почему он сам не сделал этого?

Хороший вопрос, на который она тем не менее не хотела отвечать. Отец был морально слаб и всегда находил для себя оправдания, откладывал неприятные решения.

– Теперь это не имеет значения. Я здесь для того, чтобы говорить от его имени.

– Не получится. Мне не нужны подачки. Ничто не может оправдать предательство. Мой отец был обманут и сломлен, горечь отравила его жизнь: он начал пить, потерял работу, его брак распался, а в это время его бывший друг шел к богатству и успеху. Вероятно, отец мог сделать другой выбор, но в том, что случилось, виноват твой отец.

К сожалению, Эйве нечего было возразить в ответ на правду, какой бы горькой она ни была. На мгновение она почувствовала симпатию к Лайму, которому выпала нелегкая доля.

– Не знаю, что сказать…

– Ничего не говори. Понимаю, это не твоя вина. Но ты не в силах исправить содеянное. Слишком поздно. Тебе лучше уйти.

Эйва кивнула, понимая, что пробуждает мучительные воспоминания. Лайм поднялся, чтобы проводить ее до двери. На полпути она остановилась:

– Постой… – Эйва открыла сумочку, достала визитную карточку и повернулась: – Вот… – Она запнулась, оказавшись в опасной близости от Лайма. Оба замерли. Аромат лосьона ударил в ноздри и на мгновение парализовал Эйву. Она не могла отвести взгляда от твердой линии его губ. Что с ней? Тряхнув головой, Эйва заправила за ухо выбившуюся прядь и продолжила слегка дрогнувшим голосом: – Вот мой телефон. Знаю, что уже не исправить то, что сделал отец, но, если могу быть чем-то полезна, позвони мне.

Она протянула карточку. Секунду поколебавшись, Лайм осторожно взял ее. Их пальцы соприкоснулись. Эйва снова почувствовала слабый разряд. По выражению, мелькнувшему в глубине кобальтовых глаз, она поняла, что и Лайм это заметил.

– Конечно, – сказал он, но ей показалось, он смахнет картонку в мусорное ведро, как только она уйдет.

Эйва надела темные очки и вышла за порог.

Две недели спустя

Лайм просматривал электронную почту, скрипя зубами от злости при каждом новом сообщении.

«Прочитав отчеты в финансовой прессе, выражаю озабоченность…»

«Принимая во внимание неустойчивое положение вашей фирмы…»