Нежное свидание в Италии

– Не беспокойся. Аптечка в ванной пятизвездочного отеля включает коробочку с презервативами. Я видела ее в шкафчике.

Лайм вздохнул с облегчением. Он протянул Эйве руку, и они поднялись по спиральной лестнице в роскошную спальню. Лайм опрокинул ее на кровать под россыпью сверкающих звезд.

Глава 14

Утром Эйва открыла глаза и оглядела ворох смятых простыней. Румянец залил ее щеки при виде разбросанной по полу одежды. На минуту она вернулась к воспоминаниям о прошедшей ночи: желание, страсть, смех и радость, сплетение тел, когда они узнавали и любили друг друга.

Но где же Лайм? А главное – что дальше? На мгновение Эйве захотелось нырнуть под одеяло и затаиться, но тут в спальню заглянул Лайм.

– Доброе утро, соня. Завтрак готов. Настоящий английский из свежих фермерских продуктов.

– Буду готова через десять минут.

Ей надо собраться с мыслями. Эйва ничуть не жалела о прошедшей ночи, хотя понимала – этого не должно было случиться. Так или иначе, прежде всего ей надо знать, что думает Лайм. Все, что она знала, – это его нежелание заводить постоянные отношения и эмоциональную привязанность. Он довольствовался короткими связями на одну ночь, не предавая память о Джесс. Возможно, занимаясь вчера любовью, он думал о ней. Нет, она отказывалась верить в это. Отбросив сомнения, Эйва сосредоточилась на том, в какой роли ей лучше предстать перед Лаймом. Скорее всего, она должна вести себя как опытная женщина, которая не смешивает секс и чувства. Она надела джинсы и свободный пуловер, распустила волосы, отказалась от косметики. На кухне Лайм встретил ее улыбкой, но синие глаза смотрели настороженно.

– Вовремя, как обещала.

– Завтрак чудесный. Спасибо, – поблагодарила Эйва, хотя при мысли о еде у нее сводило желудок. Она видела перед собой другого мужчину, не того, который несколько часов назад ласкал ее со страстью и нежностью. Лайм словно окружил себя защитной стеной. – Нам надо поговорить.

– Да, – согласился он, но встревоженный взгляд говорил о том, что он обеспокоен.

Эйву захлестнула обида.

– Прошлая ночь была… великолепна, и я не жалею ни о чем, – сказала она и заметила, как тревога отпустила его. – Надеюсь, ты тоже.

– Я тоже не жалею, – подтвердил он со странным выражением.

Эйва предположила, что он думает о Джесс, о том, что предал ее.

– Не уверена в этом. – Она старалась говорить мягко. – Знаю, ты предпочитаешь ни к чему не обязывающий секс с незнакомыми женщинами.

Через мгновение он уже стоял перед ней.

– Посмотри на меня. – Лайм нежно приподнял ладонью ее подбородок. – Клянусь, вчерашняя ночь была волшебной. Не хватает слов, чтобы описать, как она прекрасна. Я не жалею ни о чем. Однако это произошло стихийно. Боюсь, что я воспользовался твоим смятением и горем…

Его слова звучали так искренне, что Эйва почувствовала воодушевление: Лайм разделял ее восторг.

– Я сама желала этого. Но разве тебя не тревожили мысли о Джесс? – настаивала Эйва, хотя внутренний голос требовал, чтобы она остановилась. – У тебя не возникло чувства вины? – После секундной паузы Лайм, нахмурившись, уже готовился ответить, но Эйва остановила его движением руки: – Прости за бестактный вопрос. Конечно, ты испытывал вину, ведь ты любил ее. Волшебная ночь с другой женщиной наверняка кажется тебе предательством, – торопливо говорила Эйва, подавленная воспоминаниями о предательстве своего отца по отношению к первой семье. Она растерянно замолчала: все это не касалось Лайма. – Прости.

– Эйва, – хрипло пробормотал он, – я…

– Забудь. Вчера нас захватили эмоции. Давай будем считать, что ничего не было.

– Постой, – покачал головой Лайм. – Пора признаться кое в чем: ты ошибаешься.

– Не понимаю.

Глубоко вздохнув, Лайм провел ладонями по лицу.

– Мой брак не был идиллией, – произнес он с болью, но Эйва чувствовала, что он не хочет сочувствия и не хочет, чтобы его прерывали. Ему просто хотелось выговориться. – Я встретил Джесс, когда был очень молод и охвачен горем. Она оказалась рядом, и чувство благодарности я принял за любовь. Ей показалось, что она беременна, и я женился на ней, хотя уже знал, что это не любовь. Потом беременность оказалось ложной, но пути назад не было. Отступить от клятвы я не мог.

Так же, как его мать.

– Мне казалось, я смогу уговорить себя полюбить ее. Ее любовь должна была вызвать ответное чувство. Но в жизни все устроено иначе. Весь ужас в том, что Джесс любила меня, а я по трусости не мог признаться в том, что не могу ответить ей взаимностью. Из‑за меня ее жизнь потрачена напрасно.

– Нет! – почти крикнула Эйва, охваченная состраданием. Лайм добровольно взвалил на себя непосильную ношу, помня опыт своих родителей и уверенный в том, что нельзя нарушить данное обещание. В конце концов, его отца погубил человек, поступивший бесчестно. Слово для Лайма равносильно клятве. Он никогда не нарушил бы обязательства перед Джесс, чего бы это ему ни стоило. – Ты поступил так, как считал правильным, сделал все, чтобы не обидеть Джесс.

– Будь я решительнее и честнее, возможно, она нашла бы свое счастье.