Нежное свидание в Италии

– Пойдем наверх? – улыбнулась подошедшая Эйва. – Наши усилия заслуживают шампанского.

Лайм заметил, что ее улыбка была немного напряженной.

– Ты права. Невероятный успех. Можешь гордиться. Хотя в твою задачу это не входило, но, кажется, Брунетти готов подписать контракт.

– А что Рэй Бомон?

– Думаю, он теперь готов оценить меня по справедливости. Большего и не требуется.

Каждое слово казалось Лайму прощальным, как прелюдия к расставанию. Тем временем они медленно поднимались вверх по парадной лестнице. Толкнув дверь в номер, Лайм пропустил Эйву вперед, стараясь даже случайно не коснуться ее. Она повернула голову, и в ее глазах он увидел вопрос и обиду. Оглядевшись, Лайм увидел ту же комнату, которую они покинули несколько часов назад, но она выглядела иначе. Эйва остановила его движением руки, когда он склонился над бутылкой шампанского.

– Подожди, что случилось? Что сказала мама?

Наступил решающий момент. Он ответит, она фыркнет и можно будет… что? Продолжать игру, которая перестала быть игрой? Так продолжаться не может, он знал это точно. Даже если Карен ошиблась, опасность слишком велика. Как он мог быть так слеп? Неужели верил, что они будут жить вместе, спать вместе, просыпаться в одной постели, и это ничего не значит?

Именно так. Потому что он глупец и не разбирается в чувствах. По этой причине он спонтанно женился и не справился с обязательствами. Однако сейчас он знает, что делать. Надо немедленно покончить с пугающими и нелепыми эмоциями, пока они не пустили корни, не превратились в навязчивую идею. Пока они не задушили Эйву. Он не допустит, чтобы иллюзия любви заставила их страдать. Однажды он уже совершил ошибку, приняв привязанность за любовь, но больше не повторит ее сам и не позволит Эйве.

– Лайм, – окликнула его Эйва, стоя перед ним, но не касаясь его. Он удивился, как быстро исчезли близость, искренность, доверие друг к другу. Скорее всего, фантомные чувства испарятся с такой же скоростью. – Что сказала мама?

– Просила, чтобы я уговорил тебя опротестовать завещание.

– Что ты ответил?

– Отказался.

– Почему она обратилась к тебе? – нахмурилась Эйва.

– Думает, что ты любишь меня. Считает, что мне надо воспользоваться твоими чувствами, чтобы добиться успеха. И что мы будем счастливы вместе.

Глаза Эйвы расширились от изумления и шока. Она молча отступила. Ее мысли путались: она судорожно старалась придумать достойный ответ. Вся трагедия заключалась в том, что мать была права. В глубине души Эйва знала, что любит Лайма. Ей даже захотелось признаться ему. Возникло мимолетное видение, как он падает на колено и признается в ответной любви. Дальше розы… скрипки…

Она посмотрела на него, и видение растворилось без следа. Помимо тревоги, Эйва увидела в глазах панический ужас – еще одна влюбленная женщина, к которой он равнодушен. По крайней мере, Джесс сделала попытку завоевать его любовь и проиграла. Лайм никогда не полюбит Эйву, никогда не пойдет на риск. В результате она повторит судьбу своей матери.

Эйва не пойдет по стопам матери, не допустит, чтобы любовь стала навязчивой идеей, не пожертвует достоинством, не превратит чувство в фарс. Теперь ей потребуется все искусство модели, весь актерский опыт, чтобы безупречно сыграть роль: Лайм не узнает о ее любви.

Ее саркастический смех прозвучал совершенно искренне.

– Вот уж действительно удивил меня. Любовь? Это уж слишком. Маме, вероятно, очень нужен новый союзник. Как всегда, она видит то, что хочет видеть. – Эйва смотрела на Лайма спокойно и непринужденно, не выдавая истинных чувств под его испытующим взглядом. Под фирменной улыбкой Эйва умело скрывала боль, отчаяние и панический страх, что Лайм догадается. Впрочем, этот фокус с улыбкой еще никогда не подводил ее. – Прости, что ты попал в неловкое положение.

– Не беспокойся. Я рад, что тревога оказалась ложной.

– Как же иначе. Наши отношения всего лишь игра. Конечно, нам пришлось приспосабливаться к обстоятельствам, но о любви не может быть речи.

– Конечно, ты права, – хрипло произнес Лайм, скорее всего, поверив ей.

– Но теперь, когда это ужасное слово на «л» засело в голове, думаю, нам надо заканчивать игру, – предложила Эйва, понимая, что уже не сможет быть рядом с ним, обнимать, целовать, засыпать в его объятиях. Потому, что знает правду.

– Согласен, – кивнул Лайм, но по его лицу Эйва не могла понять, что он думает.

Ей хотелось, чтобы Лайм что‑то сказал, выразил свое отношение к происходящему. Она едва удержалась, чтобы не задать вопрос. Понимая, что не выдержит молчания, она сказала:

– Не возражаешь, если мы обсудим технические детали и комментарии для прессы завтра. Думаю, нам надо продержаться еще пару недель. Будем встречаться время от времени. Хорошо бы спланировать деловые командировки на это время, чтобы все прошло гладко.

– Разумное решение. Я лягу на диване, а завтра все решим.