Нежность

Вспоминает соседка Райкиных В. Маркова: «Очень хорошие люди были. Они три комнаты занимали – столовую, спальню и комнату для няньки. Правда, жили здесь от силы четыре месяца в году. А так все по гастролям мотались. Артисты к ним приходили. Черкасова я видела, Утесова, Целиковскую. Приходили в основном ночью, после спектакля, но никакого шума не было. Прилично себя вели.

Добрые они были люди. Неудобно говорить, но Руфь Марковна отдавала моему мужу рубашки и галстуки Аркадия Исааковича. И пес у них был прекрасный – черный пудель Кузя, здоровый такой и умный…»

В июле 1950 года в семействе Райкиных произошло очередное прибавление: родился сын Костя. Бытовая жизнь артистов была в те годы не из легких, и сам Райкин позднее вспоминал:

«Как всегда, театр был в постоянных разъездах. Случалось, что я просыпался, не понимая, где нахожусь. Примерно на два месяца ежегодно приезжали в Москву, несколько дольше работали в Ленинграде, по месяцу гастролировали в разных других городах. У меня был постоянный номер в гостинице «Москва», где мы оставляли Костю на попечение бабушки. Маленького Костю таскали за собой, можно сказать, в рюкзаке за плечами. В гостинице «Москва» прожили 25 лет, начиная с первых гастролей театра в 1942 году… Позднее, когда Костя подрос, он учился то в ленинградской, то в московской школе…»

В 1957 году Райкины выбрались наконец из коммуналки и переехали жить в отдельную квартиру в центре Ленинграда (Кировская, 17).

С 40-х Аркадий Райкин стал в СССР одним из самых популярных артистов, поэтому вокруг него постоянно увивались поклонницы. Иные из них были столь настойчивы, что Райкин не выдерживал – увлекался. О личной жизни артиста вспоминает его дочь Е. Райкина:

«Мама старалась поддерживать в театре очень теплую, семейную атмосферу. Конечно, все было не так просто, ведь театр – это скопище самолюбий. Но Рома держала ухо востро и старалась предупредить любой назревающий скандал. Мама проработала с отцом в театре всю жизнь, но не имела звания даже заслуженной артистки: Райкин постеснялся послать ее документы на представление. Он ее, конечно, зажимал. Рома отдала мужу все свои многочисленные таланты: замечательного рассказчика, писательницы, актрисы и просто чудесной женщины. Только благодаря ей отец вызвал своего брата Максима из Грозного, где тот работал в местном театре: «Аркадий, ты должен забрать его оттуда. Что там делает такой способный мальчик? Он тебе пригодится».

Несмотря на свою энциклопедическую образованность, Рома была необычайно простодушна. И конечно же, верила папе, который в личных делах иногда обманывал ее. Жизнь мамы отнюдь не была легкой. Ведь Райкин был интересным и фантастически обаятельным мужчиной. А вокруг роилось много женщин, которые просто мечтали завладеть им, – поклонницы буквально вешались ему на шею. Перенести такое трудно. Мама страдала, так как чаще всего это происходило прямо на ее глазах, в театре. Некоторые актрисы вообще весьма агрессивно добивались расположения Аркадия Исааковича. А папа не очень-то и сопротивлялся. Хотя сам и не делал никаких шагов навстречу, но отказать подчас не умел. Словом, на женские крючки попадался. Но Рома настолько его обожала, что всегда прощала и верила всем не особенно правдоподобным сказкам, которые он придумывал…

Я помню момент, когда ко мне, уже замужней даме с ребенком, мама пришла и, не выдержав, горько заплакала: «Катя, скажи, что мне делать? Я в таком отчаянии! По-моему, ТАМ у Аркадия что-то серьезное». – «Мама, этого быть не может. Ты для него все – правая рука, мозг и сердце. Воздух! Он без тебя не может обойтись. А все остальное – это временно», – успокаивала я маму. И все же пообещала ей непременно поговорить с отцом. Позвонила ему и попросила прийти. Весь наш разговор он сидел молча, опустив глаза, и внимательно слушал. «Папочка, ты достиг такой славы и любви. Ты эталон и пример для всех. Как можно, чтобы люди узнали о твоем адюльтере?! Если ЭТО не так серьезно, пресеки немедленно! Ты делаешь больно и маме, и нам с Костей». Он вытер повлажневшие глаза и коротко ответил: «Я все понял». Папа знал, как я его обожаю, и прислушивался к моему мнению. ТАМ все немедленно прекратилось…

Что касается мамы, то я не слышала ни об одном ее романе, даже не знаю, влюблялась ли она. Как-то ей сделал предложение Леонид Утесов. Правда, он прикрыл его шуткой, прекрасно понимая, что это невозможно: «Рома, я очень хотел бы, чтобы ты была моей женой». Но в этом признании было много правды… А вообще случаи, когда Райкин мог приревновать жену, можно пересчитать по пальцам.