Нежность и ненависть

По сути я собака в человеческом обличье. Я открываю глаза и смотрю на открытый потолок. Комната залита утренним солнечным светом – широкие лучи с крошечными пылинками, плавающими и танцующими между светом и тенью.

Мой планшет жужжит на полу рядом со мной. Я колеблюсь, когда вижу имя абонента, но потом ставлю его на коробку прямо перед собой и, сложив ноги, усаживаюсь ровнее. Я провожу пальцем по экрану, чтобы ответить на видеозвонок, и улыбаюсь.

– Привет.

Джуничи наклоняется к камере так, что я вижу только его щеку, частично покрытую темной, аккуратно подстриженной бородой.

– Что думаешь? – спрашивает он. – Лучше, да?

– На что именно я смотрю?

– На мою кожу. Оттенок лучше, тебе не кажется?

Я качаю головой. Джуничи проходит путь, который я называю «Путь умеренного голодания». Знаю, что это очень важно для него, но он выглядит ужасно последние пять месяцев, хотя сейчас – определенно лучше, чем в декабре. Первые несколько недель были для него особенно тяжелыми.

– Я не уверен, Джун. Мне кажется, что он все еще немного коричневато-серый.

Джуничи, дуясь, отстраняется от камеры.

– Правда? Я мог поклясться, что сегодня выгляжу лучше.

– Может, я плохо вижу через камеру? Возможно, дело в освещении.

Ухмыляясь, он складывает руки, сидя в своей гостиной на роскошном бархатном диване цвета подсолнуха. Я скучаю по этому дивану. У меня остались как очень хорошие, так и не очень хорошие воспоминания о нем.

– Возможно, ты прав, – говорит он. – Но чувствую я себя хорошо. Эта неделя была лучшей. Вчера было… пять месяцев?

– Поздравляю, Джун.

– Muchas gracias[53]. И спасибо, что взял трубку и поговорил со мной.

– Я сейчас не занят.

– Значит, удачное время. Я слышал, что ты назначил Нино встречу, чтобы получить его биообразец. Он немного волнуется по этому поводу.

Это заставляет меня рассмеяться.

– Почему?

Джуничи откидывается на спинку дивана, все еще улыбаясь мне.

– Потому что теперь это кажется ему более ощутимым. У них действительно будет ребенок через несколько месяцев. Раньше все это было гипотетически. К тому же Нино сказал, что чувствует давление, потому что Харука настаивал на том, чтобы именно он сдал образец.

Я улыбаюсь, потому что это правда. Но ничего не говорю. Врачебная тайна и все такое.

– У меня такое чувство, что он очень хочет, чтобы ребенок был похож на Нино, – продолжает Джуничи. – Мне просто смешно. Харука так безразличен ко всему до того момента, пока не случается.

Я смеюсь, потому что тоже заметил это.

– Он был крайне сообразителен всякий раз, когда мы вместе играли в сёги. Можно подумать, что его не волнует победа, но это определенно так.

Мы застываем в моменте, улыбаясь друг другу, но лишь на мгновение. Я отвожу взгляд, чтобы с чем-то повозиться, отвлекаясь от теплого чувства, охватившего мое тело.

– Ты сегодня на чердаке. Снова читаешь дневники своей мамы?

– Да, но я сейчас смотрю некоторые ее вещи. Перебираю коробки.

– Ты говорил с отцом о его происхождении? – Спрашивает Джуничи. – Ты собирался поговорить.

– Я поговорил. Он… он сказал мне, что его прадед был в третьем поколении.

Джуничи качает головой.

– Ничего себе. Все это время у тебя был кто-то по обеим линиям…

– Но я не знал! Мой отец не кормится, и он никогда не говорил мне об этом.

– Я знаю, Джэ. – Взгляд Джуничи смягчается. – Тебе не нужно защищаться. Я знаю. Все в порядке.

Джун никогда не обвиняет меня во лжи, но я просто… я начинаю так обороняться. Моя природа пускается бушевать, кожа становится горячей, и я честно готов бросить трубку.

– Мне не терпится увидеть тебя на следующей неделе, – говорит Джуничи. – Ты ждешь свадьбы?

Я сглатываю, получается с трудом, будто у меня в горле вата.

– Конечно, – лгу я. Не могу представить, как это будет: как мое тело отреагирует на него лично теперь, когда мои чувства стали еще острее. Оно уже и так напряжено во время дурацкого видеозвонка.

– Все хотят тебя видеть, – говорит Джуничи. – Даже Сидни сказал мне, что скучает по тебе и с нетерпением ждет встречи. Я тоже по тебе скучаю.

Теперь мне кажется, что по моей коже пробегает электрический ток – вверх по рукам к голове и плечам, вниз по туловищу и позвоночнику. Он такой сильный, но я игнорирую его и киваю.

– Я с нетерпением жду встречи со всеми. Сидни приедет на свадьбу?

Джуничи улыбается.

– Да. Что ты делаешь на этих выходных? У тебя рейс в понедельник?

– Да, и… я думаю, Одри приедет в гости. Она говорит, что нашла новый рецепт булочек с корицей и хочет опробовать их на мне.

– Вампирша Одри. Она заставляет тебя так ее называть?

Я смеюсь, что хорошо, потому что это отвлекает от всего, что кипит внутри меня.

– Нет. Она так только представляется. Одри эксцентрична, это точно. Она купила мне корзину вкуснейших манго, но отказалась сказать, откуда они у нее.

Джуничи пожимает плечами.

– Может, она их украла?

– Разве вампиры воруют манго?

– Если больше нечем заняться.

Я смеюсь, потому что звучит совершенно нелепо.

– Вся аристократия в одном лице, – говорит Джуничи. – Они сбегаются к тебе. С манго.

– Я не думаю, что одного представителя чего-либо можно определить как стаю.

Он ухмыляется.