Нежность по принуждению

Время замерло вместе со всеми звуками, и мы просто смотрим друг на друга. Я тону в его все же льдисто-голубых глазах и никак не могу надышаться ароматом сладко-горькой вишни.

Атомный взрыв в мозгу. Точно! Нужно же создать суету. Выдергиваю руку и, причитая, продолжаю оттирать пятна, хотя брюки уже не спасти.

Пока Руслан пытается меня унять, я ногтем поддеваю застежку и позволяю тяжелым часам свалиться в ладонь.

— Мне так жаль, — кричу я бородачу в ухо, стараясь скрыть тихий лязг металла. — Я оплачу химчистку.

Кажется, получилось. Разгибаюсь и отступаю от него на несколько шагов. Как же это глупо надеяться, что такое ничтожное расстояние спасет меня от него. Надо было отпрыгнуть от завораживающего блондина в другой конец зала, но увы, жизнь — это не супергеройское кино.

— Ты куда? — спрашивает он, сжигая меня взглядом дотла.

— В туалет, намочу салфетки и вернусь, — вру я нелепое. — Может, еще удастся это оттереть.

— Арина, — произносит он строго и хватает меня за руку.

Треклятые часы выскальзывают из влажных пальцев и оглушительно грохаются об плиточный пол.

Глава 2. Арина

— Я просто хотела их помыть, — бормочу я тупейшее оправдание, которое первым выдал мой парализованный страхом мозг. — Они липкие из-за коктейля.

Его взгляд из заинтересованного становится пристальным и прибивающим к полу. Уголки губ кривятся в странной усмешке, а в глубине опасно расширившихся зрачков горит нечто такое, что я не могу объяснить словами. Меня это дико пугает. И в то же время хочется разобрать это новое и непостижимое на составные части и понять, как оно работает.

— Помыть и забрать себе? — уточняет он холодно, и обволакивающий баритон становится колюще-режущим оружием. — Ты пыталась стащить у меня часы, потому и облила коктейлем.

— Нет, нет, — шепчу я севшим голосом, пытаясь выдернуть руку из теплого, жесткого капкана его пальцев.

Зарываю себя живьем, ведь если бы была не виновата, то не пыталась бы сейчас вырваться и сбежать. Беспокойно мечусь взглядом по залу, и когда замечаю, что Надя быстрым шагом идет к выходу, теряю остатки самообладания.

— Воровать нехорошо, девочка, — проговаривает он, не переставая распинать меня взглядом, и выкрикивает громогласное: — Охрана!

Меня словно окатили кипятком, а сердце — нашпиговали иголками. Сейчас точно грохнусь в обморок.

Рядом с нами как из-под земли тут же вырастает охранник в черной униформе, ободранных берцах и с таким свирепым выражением лица, что я начинаю еще активнее рваться из рук Руслана. Но это все дохлый номер.

— Успокойся уже, — почти приказывает он и, чтобы слова приобрели еще больший вес впивает пальцы в мое предплечье.

Встряхивает меня, чтобы унять начинающуюся истерику, и я обмякаю в его руках тряпичной куклой. Я как тонкая веточка, которую он может с легкостью сломать, если захочет. Покоряюсь и просто наблюдаю за происходящим со стороны.

Вот она, я, рыжая дурочка, которая так перепугалась, что даже слез нет — только немой ступор.

Противный охранник смотрит на меня плотоядно, перекатывая зубочистку из одного уголка рта в другой, а потом спрашивает:

— Что у вас случилось, Руслан Максимович?

— Девочка пыталась стащить у меня часы, — объясняет он сухо, пока чертов хронометр продолжает валяться на полу, у наших ног.

— Сейчас вызовем полицию, а пока пройдемте к Марату Александровичу, — чеканит он и уже тянет ко мне руку.

— Я сам ее отведу, — упрямится Руслан, спрятав меня за спину, словно я такой же трофей как те метеориты, которые унесла в своей сумке Надя.

Еле стою, качаясь на каблуках, и чувствую нечто похожее на облегчение. Уж лучше пусть он ведет меня куда-то в неизвестность, чем этот мерзкий чоповец, от которого воняет гнилыми зубами и сушеной рыбой.

Охранник идет первым, а мы — за ним. Заходим за бар и оказываемся в узком коридоре, где располагаются подсобные помещения. Иду покорно, не пытаюсь вырываться. Влипла так влипла. От двух здоровых мужиков мне уж точно не сбежать, тем более, чоповец закрыл за нами дверь на кодовый замок.

В голове круговерть мыслей, одна хуже другой. Сейчас приедут менты и увезут меня в обезьянник, где сплошь ужасные личности. Меня отчислят из универа, будут судить, а потом, вероятно, отправят в женскую колонию. У мамы слабое сердце, и она просто не переживет такого. И всему виной моя глупость. Как я вообще могла на такое согласиться? Как бы мне сейчас хотелось отмотать время назад и просто поехать домой вместо того, чтобы подсесть к опасному незнакомцу.

Охранник звонко стучит костяшками в единственную деревянную, а не металлическую дверь. Я задерживаю дыхание и отступаю на шаг. Натыкаюсь на его тело, которое высится за спиной громадой и в ужасе застываю на месте. Когда моя жертва, которая вмиг стала охотником, сидела, я не оценила его рост в должном объеме. Он такой высокий, что даже на каблуках я дотягиваюсь только до плеча.

Сухо сглатываю и вздрагиваю от зычного баса, который послышался из-за двери:

— Открыто!