Нежность по принуждению

Время разговоров кончилось. Размахиваюсь и звонко отпечатываю пятерню на упругой попке. Вздрагивает и смачно вскрикивает. Что ж, я не особо контролирую себя, и это, должно быть, было больно. Ягодица покрывается алым румянцем, и я, подогретый этим зрелищем, шлепаю вторую половинку упругого персика. На этот раз ей удается сдержать крик.

Дрожащая, багровая плоть перед моими глазами рождает воспоминание о лайт-порке в ванной. Арина тогда кончила, потому что я шлепал ее и имел пальцами. Отгоняю от себя наваждение и погружаюсь в эту насыщающую порку. Шлепаю ее снова и снова, до багровости кожи и все более громких вскриков. Крис рвется из рук, но это только провоцирует град смачных шлепков.

Останавливаюсь, выбившись из сил, пальцами раздвигаю ее текущие складочки и вхожу в натянутое струной тело одним мощным, тугим толчком. Глубоко и грубо. Вскрикивает и пытается вырваться. Исторгнуть меня из себя вместо того, чтобы принять. Это взвинчивает мою и без того разгоревшуюся ярость.

Прижимаю Крис щекой к полированной поверхности и долблю в полную мощь, так грубо и беспринципно, как никогда. Ее стоны и хриплые крики спешиваются с мокрыми шлепками наших тел и пошлым хлюпаньем. Я зарываю пальцы в ее волосы и тяну на себя, входя в извивающееся тело по самые яйца. Запускаю руку под кофточку, стягиваю бюстгальтер и поочередно защипываю соски.

Но и сейчас, когда мы могли бы наладить отношения, она все портит:

— Ты решил сделать из меня одну из своих шлюх? — выдыхает между стонами.

— Мои шлюхи мне не дерзят, — рыкаю я и зажимаю ей рот ладонью.

Я не знаю, зачем продолжаю. Просто череда фрикций, чтобы оторваться на ней. Грубый трах в качестве наказания — вовсе не то, что было с Ариной.

Замедляю движения и перехожу на глубокие, сводящие с ума толчки. Я хочу отыграться: пусть поймет, что теряет — ведь я не прикоснусь к Крис еще очень долго.

Кристина сотрясается всем телом и кончает, сдавив мой член внутри себя — что-что, а интимные мышцы у нее прокачаны. Сдаюсь — позволяю телу скинуть отрицательный заряд вместе с семенем.

Выхожу из нее и сползаю на пол, и плевать, что везде осколки. Крис одергивает юбку и осторожно опускается на колени рядом со мной.

— Если тебе так противно быть моей шлюхой, как ты выразилась, то нам лучше отменить свадьбу, — выдаю в лоб, пока достаточно пьян для такой откровенности.

— Может, я всегда хотела быть твоей шлюхой, — проговаривает тихо и берет меня за руку. — Руслан, я люблю тебя. Не нужно отменять свадьбу.

— Тебя же коробит от моих предпочтений, — смотрю на нее в упор. — Легче просто разойтись.

— Нет, не легче, — она глотает слезы и смотрит на меня как на ненормального. — Ты прав, мне противны твои предпочтения в сексе. Это не для меня. Но если ты хочешь так, я готова терпеть. Я даже готова и дальше закрывать глаза на твои интрижки. Только не отменяй свадьбу, Руслан. Ты же понимаешь, как это ударит по мне, по отцу, по репутациям наших семей.

Красивая картинка, благополучный фасад — это все, что ей важно. Плевать Крис хотела на мои нужды. Любые нужды. Меня прибивает к полу сокрушительной усталостью. Усталостью от всего моего образа жизни. Большую часть времени я — не я. И принимала меня таким, какой я есть на самом деле, только Ариша.

Смотрю в пустоту и вдруг подскакиваю от телефона, который завибрировал в кармане брюк. Выуживаю айфон — на дисплее высвечивается «Арина». Я лечу в пропасть.

Тут же хватаю телефон, не заботясь о реакции Крис, которая смотрит на айфон уничтожающим взглядом и трясется не от отголосков оргазма, а от злости.

— Это с работы, — кратко поясняю я, хотя не обязан, и поднимаюсь на ноги.

Мое тело гудит от долбанувшего адреналина, который трезвит, но отнюдь не делает меня более здравомыслящим.

Молчание и испытывающий взгляд. Голубые глаза мечут молнии, а длинные ногти вонзаются в ладони. Крис поджимает нижнюю губу и пытается обуздать то, что разрывает ее изнутри: гнев, ревность, желание отыграться за лайт-порку. Она же папина высокомерная принцесса, а не моя шлюха. Пусть попробует упрекнуть меня хоть словом. Тогда уж точно не будет никакой свадьбы.

— Хорошо, пусть так, — сдается она, обхватывает вздрагивающие плечи руками и облокачивается виском о бар.

Дозвон проигрывается полностью, и телефон замолкает в руке. Нового звонка не происходит. Я сухо сглатываю, гипнотизируя мертвую черную поверхность дисплея. Меня обливает горячим потом — беспокойство лопает вены.

Я застегиваю брюки и словно крыса в лабиринте пытаюсь вырваться из душной ловушки собственного дома, который весь пропитался тленным ароматом роз, смешавшимся с приторной сладостью ее духов. Мне не хватает кислорода, алкоголь перестал пьянить, меня купает в собственном поту и мутит.

Выбегаю во двор, падаю на колени, сдирая кожу на ладонях о каменную дорожку, и удобряю английский газон обильной рвотой. Вытираю губы тыльной стороной кисти и дрожащей рукой набираю ее номер.