Нежность по принуждению

Я прикладываю руку ко лбу — горячий. Даже градусника не нужно, чтобы понять, что я температурю. Я решительно откидываю одеяло и спускаю подрагивающие ноги на пол. Плевать на простуду. Это сейчас неважно. Мир вчера перевернулся с ног на голову. Сначала я поняла, что действительно нужна Руслану, а потом застукала Крис с мерзким Виталиком. Стоп! Мне это не привиделось в больном бреду? Глупости. Это точно было, и я должна все рассказать Данилевскому.

Надеваю халат и плетусь в ванную. Пугаюсь своего бледного болезненного отражения с шелушащимися губами и наскоро умываюсь теплой водой. Все еще страдая от дикой боли в горле, наношу подобие макияжа, расчесываю волосы и собираю их в хвостик.

Одеваюсь в выбранные им вчера вещи и иду на кухню. Может, теплая вода поможет унять резь в горле.

— Арин, ты в порядке? — спрашивает Вика, бросив на меня беглый взгляд.

Неужели все так плохо, что даже после всех бьюти-процедур так заметно, что я больна?

— Немного горло болит, — медленно и осторожно произношу я, потому что каждое слово — это проглоченная бритва. — У нас есть какие-нибудь леденцы от боли в горле или типа того?

Сердобольная Вика, на которой, на самом деле, держится весь наш быт, открывает один из шкафчиков и достает оттуда спасительные леденцы.

Я мелкими глоточками пью теплую воду, а потом запихиваю в рот сразу два леденца. Легче становится процентов на пять, не больше.

— Спасибо, — шепчу я и кидаю упаковку с леденцами в сумку.

— Эй, Ариш, ты куда больная собралась? — спрашивает удивленная подруга, видя, как меня шатает. — Тебе лежать надо. Иди в постель, а я вызову участкового терапевта.

— Мне на работу надо, — упрямо проговариваю я, стараясь поменьше задействовать голосовые связки, потому что от их вибраций ужасно больно.

— Ты уверена? — Вика смотрит на меня все более озабоченно.

Я уверена. Мне нужно срочно рассказать все Руслану. Я жутко боюсь, что он мне не поверит. Надо было все же попытаться снять хоть какой-нибудь компромат. Я ужасная растяпа. Типичная Аришка-зайчишка-глупышка.

Вызываю в приложении такси и решительно выхожу из квартиры. Вика понимает, что бороться со мной — без толку и, сострадательно кивнув, закрывает за мной входную дверь.

В такси работает кондиционер, и это такое удовольствие, когда прохладный воздух касается разгоряченного лица и…пытка, когда тот же воздух колкой волной прокатывается по зудящему горлу, которое словно шпигуют иголками. По дороге снова и снова набираю его номер, но телефон выключен.

Я на таком винте, что даже забываю, как плохо моему телу — душа страдает сильнее. Выхожу из такси и почти вбегаю в бизнес-центр, судорожно зажимаю кнопку лифта, молясь, чтобы он побыстрее приехал.

В кабине отправляю в рот еще парочку леденцов. Если он там, мне понадобится голос. Выйдя из лифта, вижу Лену, которая идет с подносом в руках. Внутри меня вспыхивает безумная радость. А может, просто температура подскочила.

—Лена, привет! — подскакиваю к ней и хватаюсь за край подноса. — Это ты Руслану Максимовичу несешь?

— Привет, Арина. Да, — протягивает Елена, вероятно, напуганная моей нездоровой прытью и лихорадочным блеском глаз. — Он минут десять назад приехал и попросил воды и таблетки от головной боли.

— Давай я сама отнесу, — сиплю я, почти силой вырывая у нее из рук поднос.

— Что у тебя с голосом? — недоумевает она, отпуская поднос. — Ты в порядке?

Вместо ответа я киваю и вместе с подносом иду к Руслану. Стучу и вхожу, не дождавшись ответа. Я просто не могу уже ждать. Мне нужно все ему рассказать. Мне нужно прямо сейчас узнать, поверит мне тот, кого я так люблю, или нет.

Руслан стоит лицом к окну, заложив руки за спину. Мое сердце уходит в бешеный отрыв, а пальцы дрожат так сильно, что посуда на подносе громко позвякивает.

Он оборачивается, отвлечённый от своих мыслей, хлопком двери и моими нарочито громкими шагами.

— Здравствуйте, Руслан Максимович, — проговариваю я так тихо, что кажется, он меня даже не услышал.

— Здравствуй, Арина, — отзывается своим обволакивающим баритоном, который сбивает с ног. Или то жар?

Я еле преодолеваю жалкие шагов двадцать до его стола и ставлю на поверхность поднос, который рискую уронить.

Мои губы шевелятся, но я и сама уже не слышу слов. Просто стою и смотрю на него такого прекрасного. А во льдисто-голубых глазах Руслана светится теплота. Ее так много, что я в ней тону. Я никогда раньше не видела солнца Тосканы, о которой он однажды рассказывал, но уверена, что оно греет так же сильно.

— Ариша, ты в порядке? — спрашивает Руслан и выходит из-за стола.

Я киваю и все никак не могу убрать с лица тупую улыбочку, растягивающую губы. Он прикладывает свою большую ладонь к моему лбу, и я льну к ней — она такая приятно-прохладная.

— Ты вся горишь, — проступает его голос из тумана, а пальцы прощупывают что-то на моей шее. — Ого, как набухли. У тебя что-то болит?

— Сердце, — сознаюсь я.

— Сердце, значит, — ласково говорит Руслан, обвив мою талию своей надежной рукой. — А горло? Сильно болит?

— И оно тоже, — подтверждаю я, с трудом справляясь со словами.