Нежность волков

— Так кто же здесь живет? У вас большая компания?

— Господи, нет! Совсем маленькая. Здесь ведь не пушное раздолье. Теперь уже нет. — Он горько улыбается, но, как мне кажется, не из-за крушения личных амбиций. — Управляет здесь мистер Стюарт, прекрасный человек, вы и надеяться не могли с таким здесь повстречаться. Затем ваш покорный слуга, главный на побегушках!.. — Он отвешивает сардонический поклон. — А еще несколько семей метисов и туземцев.

— Так эта женщина, что заходила сюда, Нора — она жена одного из ваших людей?

— Вот именно. — Несбит делает изрядный глоток.

— А что перевозчики делают зимой?

Я думаю о полуодетом мужчине во дворе. Он едва стоял на ногах.

Несбит будто читает мои мысли.

— А, ну, когда делать совсем нечего, как сейчас, боюсь, что они… поддаются соблазнам. Зимы здесь такие длинные.

Глаза его стекленеют и наливаются кровью, хотя непонятно, от алкоголя или чего-то другого.

— Но люди не сидят на месте, даже так…

— О да, охота и тому подобное, для мужчин — и мистера Стюарта… Это не по мне. — Он изысканно изображает на лице отвращение. — Ловушки ставим, конечно. Берем все, что можем.

— А кто-нибудь из ваших шел сюда недавно с северо-запада? Я просто подумала, не мог бы след, который мы видели, принадлежать одному из ваших людей, а вовсе не моему сыну. Тогда мы будем знать… что следует искать в другом месте. — Я изо всех сил стараюсь говорить спокойно, но с ноткой печали.

— Один из наших?.. — Он изображает крайнее недоумение и почти комично морщит лоб. Правда, он сильно пьян. — Я не думаю… нет, ничего об этом не знаю. Я мог бы спросить…

Он искренне мне улыбается. Мне кажется, он лжет, но я так устала, что трудно быть в чем-то уверенной. Желание лечь и уснуть вдруг стало непреодолимым, как физическая боль. Еще минута, и я не смогу с ним больше бороться.

— Прошу прощения, мистер Несбит, но я… должна прилечь.

Несбит встает и хватает меня под руку, словно ожидая, что я вот-вот упаду или убегу. Меня не способен встряхнуть даже внезапный холод в коридоре.

Что-то будит меня. Вокруг почти темно и очень тихо, если не считать завываний ветра. В первый миг мне кажется, что в комнате есть кто-то еще, и я сажусь, не в состоянии сдержать вскрик. Когда глаза привыкают к темноте, я понимаю, что никого нет. Еще не рассвело. Но что-то же меня разбудило, и я настороже: сердце колотится, уши ловят малейшие звуки. Я выскальзываю из постели и натягиваю ту одежду, что успела снять, прежде чем провалиться в небытие. Беру лампу, но почему-то не испытываю желания зажечь ее. На цыпочках подхожу к двери. Снаружи тоже никого.

Я слышу, как скрипят и стонут стропила, слышу вой ветра, забравшегося под черепицу. И непонятное потрескивание, едва различимое и неотчетливое. Я долго прислушиваюсь у каждой двери, прежде чем повернуть ручку и заглянуть внутрь. Одна заперта; большинство пусты, но в окне одной из пустых комнат я вижу зеленоватое мерцание, дрожащую занавесь света на севере, с трудом проникающую сквозь тьму.

Заглянув в очередную комнату, вижу Муди; без очков лицо его совсем молодое и уязвимое. Я тут же закрываю дверь. Паркер, думаю я. Нужно отыскать Паркера. Я должна с ним поговорить. О том, что я делаю, и прежде чем совершу какую-нибудь немыслимую глупость. Однако еще за несколькими дверями я не нахожу никого, а вот потом вздрагиваю от изумления. Несбит погружен в беспробудный сон или беспамятство, а рядом с ним лежит индианка, которая подавала обед; ее рука выглядит совсем темной на его молочно-белой груди. Я слышу их громкое дыхание. У меня создалось впечатление, будто она ненавидит его, но вот они вместе, и есть какая-то трогательная невинность в их нечестивом сне. Я гляжу на них чуть дольше, чем собиралась, а затем с особенной осторожностью прикрываю дверь, хотя они не то чтобы вот-вот проснутся.

Наконец я нахожу Паркера, там, где почти ожидала: на конюшне, рядом с собаками. Он завернулся в одеяло и спит лицом к двери. Вдруг растерявшись, я зажигаю лампу, сажусь и жду. Хотя мы много ночей провели под одним куском парусины, здесь, под деревянной крышей, мне неловко, что я наблюдаю за спящим, сидя вот так на соломе, словно тать в ночи.

Вскоре свет будит его.

— Мистер Паркер, это я, миссис Росс.

Он приходит в себя сразу, ему не надо выбираться из тумана, какой обволакивает меня в момент пробуждения. Лицо его, как всегда, бесстрастно; похоже, мое появление здесь ни злит, ни удивляет его.

— Что-нибудь случилось?

Я трясу головой:

— Что-то меня разбудило, но я ничего не обнаружила. Куда вы ушли вечером?

— Смотрел за собаками.

Я жду чего-нибудь еще, но больше ничего не следует.

— Я обедала с Несбитом. Он спрашивал, что мы здесь делаем. Я сказала, что мы ищем моего убежавшего сына, которого в последний раз видели в Химмельвангере. Я спросила, не возвращался ли кто-нибудь сюда в последнее время, и он ответил, что не знает. Но сомневаюсь, что он был полностью искренен.

Прислонившись к стене конюшни, Паркер задумчиво смотрит на меня.