Нежность

Саманта дрожала от страха, но старалась сдержать слезы; ее руки невыносимо болели. Ей стало холодно, несмотря на теплую ночь. Она уже была готова поддаться панике, но, наконец, увидела мужа. Одного. Блейк подошел и обнял ее за плечи.

— Держи пока ружье наготове. Я все осмотрел. Кажется, пристройка не сгорела. Мы вполне можем укрыться там. Вероятно, внутри есть одеяла, которыми накрывали лошадей. Может быть, еще осталась солома.

— А родители…

— Я нигде не нашел их. Пока пламя не стихнет, невозможно ничего узнать. А сейчас я хочу спрятать тебя, пока бандиты не убрались из города. Еще слишком темно и кругом стреляют, чтобы можно было начать поиски твоих родителей, особенно учитывая твое положение. Нужно подождать рассвета.

— Но… они, возможно, разыскивают нас.

— Тогда они найдут нас утром. Я не хочу, чтобы бандиты или шпионы заметили и узнали тебя, — Блейк решительно повел Саманту к пристройке, дав понять, что спорить с ним бесполезно. Оставив ее под деревом, возле лошадиного стойла, он сказал: — Побудь здесь, пока я проверю, все ли там в порядке.

На этот раз Блейк взял ружье с собой. Он осторожно обследовал стойло, затем рывком открыл дверь пристройки и вошел внутрь. Через одну-две минуты Блейк вышел наружу.

— Пойдем. Все в порядке. Гнедой твоего отца на месте.

Саманта шагнула навстречу мужу; он обнял ее за плечи, помогая войти в сарай и плотно закрыв за собой дверь. Здесь не было видно пламени пожаров, голоса и стрельба слышались несколько приглушенно.

— Вот сюда, — они прошли в свободное стойло. — Кажется, здесь чисто. Садись на солому.

Саманта повиновалась, морщась от боли.

— Блейк… мои руки обожжены, они просто горят. Ее глаза постепенно привыкали к неяркому свету луны, проникающему через небольшое открытое окно. Блейк отложил в сторону ружье, снял со стены одеяло и укрыл им жену.

— Ты сможешь потерпеть до утра? — встревоженно спросил он. — Не знаю, что сейчас можно сделать, куда тебя отвести, Сэм. Нужно дождаться утра и посмотреть, чьи дома уцелели и где мы сумеем найти приют, — Блейк заботливо подоткнул одеяло, чувствуя, как она дрожит. — Сукины дети! Я бы убил их всех! — он сел рядом, обняв Саманту за плечи. — Как ребенок?

— Думаю, что все в порядке. Просто я еще не могу прийти в себя после случившегося. Очень болят ожоги. О, Блейк, так больно, так трудно терпеть эту боль, — ее снова охватило отчаяние. — Господи, что с мамой и отцом? Блейк, какая ужасная смерть! Что я буду делать, если их уже нет в живых? Зачем они сделали это? Зачем?

Блейк прижал голову Саманты к своей груди.

— Тебе известны причины, Сэм. Я говорил, что будет еще хуже. Недаром у меня было предчувствие, что сегодня ночью что-то произойдет. Нужно постараться предпринять какие-то меры предосторожности на будущее. — Блейк поцеловал ее волосы. — Постарайся не думать о плохом, Сэм. Возможно, твоим родителям удалось спастись, и утром мы сможем убедиться в этом. Думай о ребенке, только о ребенке и благодари Бога, что мы остались живы.

Тело Саманты сотрясалось от рыданий.

— Наш дом… детские вещи… мама… папа…

— Тише, не плачь. Мы живы, мы вместе, и ты не потеряла ребенка. В данный момент это самое главное, — Блейк продолжал целовать лицо, волосы жены. — Успокойся, Сэм.

Они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Стрельба стала постепенно затихать, крики тоже удалялись, пока не прекратились совсем. С улицы доносилось только потрескивание горящих домов и ужасные звуки рушащихся зданий. Потом Блейк услышал, как кто-то приказал принести ведра. Судя по всему, люди пытались тушить пожары. Он подумал о том, что нужно выйти и помочь, но измученная Саманта, наконец, уснула. Блейк не стал тревожить жену, хотя не мешало бы встать и поискать одеяло для себя.

Блейк лежал, опустив голову на сено, злой и уставший. Ему самому хотелось плакать от горя и отчаяния. Он вспомнил о деньгах, которые сгорели в доме. Через два месяца у Саманты родится ребенок, а у них не осталось ничего — ни одежды, ни продуктов. Лошадей украли, и, судя по всему, он уже не сможет найти их. Если сгорела лесопилка, то Блейк остался и без работы. Но страшнее всего было то, что родители Сэм, вероятно, погибли. Если завтра утром на пепелище он найдет их тела, как сказать об этом Сэм? Как она переживет это горе? В довершение всех несчастий они могут потерять и ребенка, которого оба так ждали. Возможно, ребенок — это единственное, что у них осталось. По щеке Блейка скатилась слеза.

— О, Боже, не дай ей потерять ребенка! — прошептал он, хотя сомневался, что Бог слышал молитвы жителей Канзаса.

Пламя обжигало Саманту, приближаясь все ближе и ближе. Она тянулась к Блейку, но он находился по другую сторону огня, и его самого уже охватило пламя.

— Блейк! — отчаянно кричала Саманта, пытаясь добраться до мужа, но ноги не слушались ее. Она задыхалась от ядовитого дыма и невыносимо горячего воздуха.

— Сэм, все хорошо, — успокаивающе сказал кто-то. — Это только сон.