Нежный ангел

Адам пытался разобраться в том, что она сказала, но даже усилие, которое он делал для того, чтобы не потерять мысль, очень утомляло его. Энджел была здесь. Не важно, мертвый он или живой. Потому что она рядом с ним.

Он пробормотал:

— Крест. Я потерял его. Он упал в пропасть. Он пропал.

Он услышал приглушенный шум голосов, который постепенно превратился в жужжание в его ушах. Затем мужской голос произнес со спокойной уверенностью:

— Возможно, это и к лучшему. После стольких веков о" выполнил свою миссию.

Адам почувствовал, что его сознание уплывает, и он успел подумать лишь о том, что, возможно, этот человек прав.

Крест выполнил свою миссию. Он подарил ему Энджел и сохранил им обоим жизнь. Этого чуда ему хватит до конца дней.

* * *

Каса-Верде был самым великолепным домом из всех, которые Энджел видела за свою жизнь. Он был расположен, как старинный замок, на вершине холма, возвышаясь над всеми постройками на мили вокруг. Энджел наблюдала, как в течение последнего часа он приближался к ним, и не могла справиться с радостным ожиданием.

Адам взглянул на нее:

— Ты нервничаешь?

— Ты не говорил мне, что он такой большой.

— Он никогда не казался мне очень большим.

— Я бы хотела, чтобы мы сначала поехали в твой дом.

Он подавил смешок:

— Он совсем не похож на этот дом.

— Мне все равно. — Она посмотрела на него. — Это то место, где я хочу жить.

Он ей улыбнулся, и дрожь перестала ее сотрясать.

Она достала портрет, что делала по крайней мере раз сто за время их поездки, и попыталась представить мысли, надежды и чаяния той женщины, что называла себя ее матерью.

— Не волнуйся, — сказал Адам.

— Мне не хочется, чтобы она разочаровалась во мне.

Он улыбнулся и ничего не ответил. Он все уже сказал ей раньше.

Они проехали под деревянной аркой и оказались перед домом. У Энджел бешено заколотилось сердце, затем постепенно она начала успокаиваться. В конце концов, это был не замок, а просто каменный дом, большой и прочный. Во дворе стоял деревянный конь-качалка, и к козлам для пилки дров была прикреплена толстая доска, чтобы получились детские качели. По двору бегали щенки, они возбужденно тявкали и сновали между копытами лошадей.

Дверь открылась, и на крыльцо вышли две женщины.

Первая была высокой и рыжеволосой, трое маленьких детей липли к ее юбкам и наблюдали за приближением всадников с застенчивым любопытством. «Моя сестра, — подумала Энджел с благоговением. — Моя сестра и мои племянники и племянницы… Моя семья. И они были здесь все это время».

* * *

Рыжеволосая женщина ей улыбалась, но взгляд Энджел привлекла другая. Она была темноволосой и красивой, не очень изменившейся по сравнению с портретом, который Энджел носила в потайном кармане. Она двигалась с какой-то быстрой, текучей грацией, когда приподняла юбки, сбежав по ступенькам, и остановилась на полпути к всадникам, прижав руку к груди и глядя на Энджел.

Энджел соскочила с лошади, и сердце у нее вновь заколотилось. И вдруг она увидела, как светится счастьем лицо женщины, и заметила слезы в ее глазах. И больше она не боялась.

Консуэло открыла ей свои объятия.

— Энджел, — проговорила она, — добро пожаловать домой!

Адам смотрел, как мать обнимает Энджел.

— Здравствуй, мама, — прошептала она.