Нежный фрукт

«Она права, – подумал Федор. – Эта встреча станет ядом, отравившим источник, из которого Алекс все это время пил и черпал силы».

Словно для того чтобы поставить точку в этой истории, в кафе возвратился Алекс. Дверь широко распахнулась, и герой дня появился на пороге – возбужденный, еще ни о чем не подозревающий.

– Вот он, – сказала Надежда с холодной жестокостью. – Искрится и переливается, как мыльный пузырь. Надеюсь, сейчас лопнет.

Федор извернулся на своем стуле, чтобы увидеть виновника торжества в момент истины. Люба смотрела на Алекса не отрываясь. Ей было важно увидеть его реакцию.

Вот он обежал взглядом столик и, затормозив на скаку, замедлил шаг. Мазнул взглядом по Любе, Тамаре, Федору и остановился на жене. Она смотрела на него с вызовом. Сообразив, что его разоблачили, Алекс пожал плечами. На лице его появилась циничная полуулыбка. «Ну что ж? Раз так – значит, так, – говорила она. – Да, вот такой я любвеобильный. Убьете меня за это?»

Люба встала и, не говоря никому не слова, решительным шагом направилась к выходу.

– Любаня! – крикнул Алекс в ее сторону.

Она двигалась по дальнему проходу, слишком далеко для того, чтобы просто схватить ее за руку.

– Не звони мне больше, – громко ответила она, чувствуя, как трудно даются ей слова – горло от сдерживаемых спазмов сделалось каменным, и весь мир перед ее глазами вместе со слезами стекал вниз, как стекает краска со стен.

Очутившись на улице, Люба заметалась, словно птица в помещении без окна. Сначала она дернулась в одну сторону, потом в другую. Дождь монотонно бил по глянцевой листве. Жидкий черный асфальт медленно стекал с тротуара, унося с собой, словно мелкие камни, осколки отражений.

– Эй, подожди! – раздался за ее спиной звонкий голос Федора. – Ты меня забыла!

Люба остановилась и повернулась к нему:

– Ты что, сумка? – спросила она сердито.

Плакать под дождем было хорошо – никто не видел твоих слез, даже с близкого расстояния. И волосы, и лицо были мокрыми, и не приходилось прятаться и вытирать щеки.

– Вот же скотина этот Алекс! – с чувством сказал Федор, подруливая к ней. Он все еще покачивался, но говорил вполне внятно, и глаза его казались ясными. – Что ты собираешься делать?

– Собираюсь все это прекратить, – ответила Люба, неопределенно помахав рукой в воздухе.

Одежда противно липла к телу, но ей было все равно.

– Как это – все прекратить? – с подозрением спросил Федор. – Пойдешь топиться, что ли?

– Еще не хватало! Я поеду в Москву и выйду замуж. Вот так вот.

В подтверждение своих слов она достала из сумки мобильный телефон и, торопясь, набрала знакомый номер. Под дождем телефон сразу намок и казался всего лишь холодным куском металла. Однако в нем все же теплилась жизнь, и через несколько секунд он подтвердил это длинными гудками.

– Лен, это я, – сказала Люба решительно. – Я согласна на интеллигентного, умного и одинокого. Я выйду за него замуж, и баста. Я хочу поскорее устроить свою судьбу. Говори, как надо действовать.

Глава 3

Антон явился, когда Лена с Машкой проводили в ванной утренние процедуры. Распахнув входную дверь и увидев на пороге своего друга с букетиком ромашек в руках, Грушин сердито воскликнул:

– Да она еще зубы не успела почистить, а ты уже цветы притащил!

– Я должен ее увидеть.

Было ясно, что остановить влюбленного сможет только василиск, убивающий людей взглядом.

– Мы же договорились созвониться, – продолжал негодовать Грушин, пропуская тем не менее друга в квартиру. – Рабочий день в самом разгаре. Почему ты не принимаешь в кабинете больных старушек?

– Не гуди, – сказал Антон. – Дай сосредоточиться. На работу я уже съездил. Взял неделю отпуска, чтобы решить свои дела.

– И что ты собираешься решать? – поинтересовался Грушин, затолкав друга на кухню и поставив перед ним большую чашку и сахарницу. – Ты даже не знаешь, какое произвел впечатление на Лену.

– А я произвел? – с жадным любопытством спросил Антон, засовывая ромашки в первый попавшийся стакан.

На пороге кухни появился Ганимед Ванильный Дым. Сначала он с гордым видом отправился под стол, потом вышел и развалился точно в центре помещения – так, чтобы через него приходилось перешагивать.

– Слушай, я не собираюсь работать испорченным телефоном, – заявил Грушин, засыпав в турку полпакета кофе. – Если между вами что-то такое проскочило, разбирайтесь сами.

– Так я и пришел разбираться.

– Нет, ну вот что ты хочешь ей предложить? – снова завелся Грушин. – Что ты можешь ей предложить? Ты собираешься разбить хорошую крепкую семью, осиротить ребенка, сотрясти всю жизнь Лены?!

– Почему это – осиротить ребенка? – обиделся Антон. – У меня нет намерения прикончить ее мужа.

– Да неужто?

– И конкретных планов я не строю. Я согласен на все. Я могу развестись с женой и переехать в Орехов. Работа для меня наверняка найдется – народ болеет исправно и повсеместно. А если Лена не захочет кардинальных перемен, мы с ней сможем видеться по выходным, я буду к ней приезжать.

– Развестись с женой? Вот так вот просто, да? Как будто не было всех этих лет, этой близости...