Нежный яд. Тайны

В ответ Элизеу ждал такой же откровенности и от девушки. Но тщетно он пытался выяснить, где она живет и чем занимается. Похоже, она и работала и училась. Но пока не хотела ничего рассказывать о себе. Он только знал, что ее родители беспокоятся о ней, и поэтому она не сможет остаться у него до рассвета, как ему бы хотелось.

Наконец они расстались, договорившись встретиться завтра вечером. У Элизеу не было денег, он пока не мог никуда пригласить Марсию, но она была согласна опять прийти к нему и сидеть неподвижно, любуясь им, пока он ее рисует.

Марсия и хотела бы, но не могла пока рассказать ничего о себе. Случившееся было слишком серьезно для нее. Она знала, что это не увлечение, а любовь, и поэтому каждый шаг обретал особое значение, ведь речь шла о счастье всей ее жизни, о замужестве. Она не хотела сразу обрушить на Элизеу проблему их неравенства, она хотела сначала разобраться с ней сама.

Она вновь и вновь мысленно возвращалась к разговору со старшей сестрой Антонией, которая тоже вышла замуж за человека бедного. Иван, муж Антонии, очень хотел, чтобы Марсия вышла замуж за его брата Лео, и Антония, желая ободрить сестру и подготовить ее к ухаживаниям Лео, рассказала ей историю своего замужества.

- Да, Иван был бедный человек, - рассказывала она, - но родители уже знали, что он – человек порядочный, хотя ни у мамы, ни у папы симпатии он не вызывал. Мама паниковала,что дочь будет голодать зато отец понял, что у Ивана – хорошая голова и он далеко пойдет. Отец дал ему место управляющего с месячным испытательным сроком, а когда Иван справился, ввел в Совет директоров. Но это было уже после нашей женитьбы. Мы можем как угодно относиться к отцу, но у него есть неоспоримое достоинство: он никогда не закроет дорогу человеку, который пытается чего-то добиться. Зато людей, не желающих трудиться, пытающихся жить за чужой счет, он на дух не переносит.

- Людей, витающих в облаках, - уточнила Марсия, сразу же подумавшая об Элизеу.

- Вот-вот, - добродушно согласилась Антония, - художников и всех прочих в этом роде. Таких людей отец никогда не понимал и вряд ли когда-нибудь поймет.

«Не понимал и вряд ли поймет», - твердила про себя Марсия, глядя в ветровое стекло, а губы ее горели от поцелуев Элизеу.

Глава 14

Ночь застала благополучную, окруженную заботой Марсию одиноко сидящей на набережной.

Девушка спешила домой, но таинственный закон, управляющий стихиями, привел ее к океану. Она сидела, вдыхала соленый воздух, и биение ее сердца выравнивалось мерным биением волн.

Как раз на этом месте, на этой одиноко стоящей скамейке предполагал заночевать бездомный Аделму. Но ночи пришлось заглянуть в окно, чтобы увидеть его мирно спящим в маленькой, не слишком уютной, но снабженной всем необходимым комнатушке.

Вот только сны у него были совсем не мирные. Он снова видел, как торопится вместе с жителями своей деревни в проклятое поместье, надеясь, что и ему наконец достанется кусочек пахотной земли. Поместье охраняли, в них, в крестьян полетели пули. У его односельчан тоже были ружья. Завязалась перестрелка. Но он не стрелял. У него и ружья-то никогда не было. У него был сын, которого он должен был кормить. Сын-сирота, потому что его мать, жена Аделму, умерла, надорвавшись от непосильной работы. Он пошел за землей ради своего сына. А ружье он подобрал потом, оно валялось на земле, рядом с ним лежал убитый. И он невольно застыл, разглядывая этого несчастного человека, который в этот день лишился жизни. Когда приехала полиция, он мог бы еще убежать, но этот мертвый словно заворожил его. Так его и взяли – с ружьем, с руками, испачканными порохом. Никаких других улик не понадобилось. Его обвинили в убийстве этого человека. Он лишился жизни в этот день, а Аделму свободы. Сыну он запретил приходить в тюрьму. Он не хотел, чтобы тот видел отца в заключении. Все шесть лет он видел сына только во сне. И выйдя на свободу – тоже.

Аделму открыл глаза и сел на кровати. Каким он стал, его сын, за эти шесть лет? Узнает ли он отца? Но сначала он должен встать на ноги, найти себе работу. Он не может явиться к сыну нищим попрошайкой.

Вчера, после того, как он навек распрощался с Клариси и едва не попал под колеса, он почувствовал свою свободу как обузу. Он был один. Он не был никому нужен. Но это был только краткий миг отчаяния. У него был сын, и он должен был жить ради него. Не только жить, но и оставаться человеком. Пронзительный крик: «Вор! Вор!» зазвенел у него в ушах. Этим криком провожал его служитель мотеля, когда он убегал оттуда со всех ног, чтобы высказать все, что он думал, Клариси. Теперь он вернулся в этот мотель. Он мог быть кем угодно, но только не вором, и эти люди должны были понять это.

Аделму нашел хозяина и извинился перед ним за свое поспешное бегство. Тот внимательно смотрел на чудака, которого посчитал мошенником и который так внезапно вернулся. Аделму вывернул карманы – часы и так кое-что по мелочи.

- Больше у меня ничего нет, но возьмите как залог. Как только заработаю, я расплачусь за ночь, проведенную в мотеле.