Нежный яд. Тайны

Однако произошло только то, что он крепко держал ее, а она билась, орала, визжала.

Тетушка сновала вокруг них, причитая и призывая успокоиться.

- Сейчас я отведу тебя за ухо, как маленькую девочку, в спальню, - все так же спокойно и доброжелательно говорил Уалбер, - запру дверь, и ты будешь там кричать и вопить, словно мартовская кошка.

- Я тебя ненавижу! Ненавижу! – выла Марина.

- Ты любишь меня. Я твоя последняя надежда, - все с тем же спокойствием говорил кузен, ухитряясь увернуться от бьющейся в истерике девушки.

- Что б ты сдох! – пожелала она ему.

- Забери свои слова обратно, Марина. Забери их. Ты притягиваешь к себе отрицательную энергию. Так нельзя говорить ни со мной, ни с твоей тетушкой, которая тебя вырастила.

Уалбер почувствовал, что приступ Марининой истерики идет на спад. Она уже не брыкалась и не орала. Он крепко обнял ее, поддерживая, не давая упасть, сползти на пол, и словно заклинание твердил:

- Мы желаем тебе добра, Марина! Мы желаем тебе добра. Мы от тебя не отступимся. Мы тебя не покинем. Что бы ты ни делала, мы будем с тобой. Мы – семья, и это называется любовью. Ты можешь мне не верить, но есть на свете люди, которые любят тебя по-настоящему, не прося ничего взамен. Это мы, сестренка. Мы – твоя семья, и мы не дадим тебе погибнуть. Но ты должна нам помочь. И ты нам поможешь. Ты снимешь с себя эти тряпки, примешь душ, смоешь краску и ляжешь спать. Ты ляжешь спать, Марина!

И Марина, будто сомнамбула, спотыкаясь, побрела в свою комнату.

- О Господи! – только и сказала тетушка, глядя на нее.

Что случилось с Мариной – настала обычная для истеричек апатия после приступа или подействовала гипнотическая сила Уалбера? Кто это мог сказать? Но в этот вечер в ночном клубе веселились без Марины.

Лео ждал Марину к одиннадцати, чтобы отвезти в офис. И ровно в одиннадцать она была готова. Увидев ее, несчастная тетушка только руками всплеснула.

- Ты же в фирму идешь на работу наниматься, а не в… – Тетушка проглотила слово, которое готово было сорваться у нее с языка. – Надень что-нибудь поскромнее.

- Да я и так выбрала все самое скромное, - Марина оглядела свою короткую, короче некуда юбчонку, - уж куда скромнее! И к тому же фирменная. Сто реалов отдала.

- Они тебе должны были приплатить за то, что ты ее надела, - вступил в разговор Уалбер. – В таком виде нельзя вообще на улицу выходить.

- Уж чья бы корова мычала, - огрызнулась Марина, взглянув на звезды, нашитые на костюм Уалбера.

- Если мне не веришь, давай спросим Адриану, - примиряющим тоном продолжала тетушка. – Она там работает, она знает их порядки.

- Что вы там копаетесь? Мне некогда! – кричал Лео.

- Погоди еще немножко, Марине нужно переодеться, - уговаривала его тетушка.

- Вот еще! Буду я ее ждать! – отвечал Лео.

Адриана пересмотрела весь гардероб Марины и нашла, что ни одно платье не годится для первой деловой беседы.

- Потом придется кое-что подкупить, - сказала она, - а пока примерь-ка вот эти юбку и блузку. – И она протянула ей юбку и блузку одинаково строгого покроя.

- Не буду я этого надевать! Что я, деревня какая-то! Все надо мной смеяться будут! – закапризничала Марина.

- В первый раз в жизни ты одета как нормальная женщина, - торжественно провозгласил Уалбер, оглядев Марину в полудлиной юбке и хорошенькой свежей блузке. – Конечно, мужчины не будут на тебя оборачиваться, но это хорошо – привыкай не обращать на себя внимание. У тебя уже и походка изменилась. Глядишь, и самомнения поубавится.

Марина была готова, но когда хватились Лео, то оказалось, что он уже уехал. И вовсе не потому, что был уж таким обязательным, а потому что ему стало скучно. Он прождал несколько минут после просьбы тетушки, потому что на глаза ему попался новый жилец, с которым он тут же свел знакомство. Юноша оказался из провинции, был художником и звали его Элизеу.

Живопись не интересовала Лео, его интересовал футбол. В их дворовой команде не хватал нападающего, и он тут же принялся уговаривать нового знакомого принять участие в игре.

- Не знаю, посмотрим, - отозвался вежливый Элизеу. – По части футбола я не спец.

- А по части девочек? – захохотал Лео. – Вижу, вижу, попал в самую точку. Я к тебе зайду, мы еще потолкуем, сейчас мне некогда, - кричал он вслед удаляющемуся Элизеу, а потом тут же сел в машину и уехал.

- Как же так? Как он мог уехать без Марины? – возмущалась тетушка. – Что нам теперь делать?

Выручила опять Адриана, она и сама спешила в «Мармореал».

- Я с удовольствием отвезу Марину, - пообещала она.

- Благослови тебя Бог, добрая душа, - с облегчением вздохнула тетушка.

Проводив Марину, она отправилась на кухню, молясь про себя, чтобы девочка наконец пристроилась в приличное место, чтобы она понравилась, чтобы ее там не обидели.

Уалбер сел за стол в своей комнате и принялся гадать на ракушках. Думал он о Марине, об Иване, о «Мармореале».

- Бедный Иван, - бормотал он, - искал овечку пожирнее, а сам оказался остриженным.