Нежный холод

— Стирка! — крикнула я через плечо и побежала вниз по лестнице, держа в руках корзину с вещами Марка, а еще пакет с его деньгами.

Потом я долго стояла в прачечной и пыталась все обдумать, но мама с Деброй устроили наверху по-настоящему хардкорную какофонию, поэтому думать не получалось. А потом пришел папа, поэтому я совсем запаниковала и сунула пакет с деньгами в свою школьную сумку, и вот теперь я в школе.

Марк ночевал у Тревора, и чисто технически у меня был шанс вернуть пакет обратно в его комнату, и ничего страшного не случилось бы.

Итак, вопрос. Почему я вообще взяла этот чертов пакет с деньгами?

Я взяла его, потому что а) я слишком часто смотрю передачи про полицейских, б) Марк соврал мне о том, что не знает Тодда, в) я сама воровка.

Ладно, деньги я себе оставлять не собираюсь, поэтому точно не вариант «в».

Я их пересчитала. В пакете была одна тысяча семьсот долларов. И не новенькими купюрами, а потрепанными двадцатками и прочей мелочевкой.

Может, у Марка эти деньги просто накопились? Я знала, что он откладывал со своей подработки дворником. Но недавно он спустил кучу денег на телик.

Может, ему одолжил Тревор, он богатый.

Но тогда…

Зачем ему столько налички?

Это выглядело так, будто этими деньгами пытались откупиться или заплатить кому-то за то, что этот кто-то сделает что-то. Выполнит какую-то работу.

Или это деньги за наркотики?

А может, он просто копит на мотоцикл, Джорджия. Господи. Ладно, но пакет все равно странный. Серьезно, с каких пор Марк ходит по всяким забегаловкам с фастфудом? Он даже бутерброд с маслом есть отказывается, потому что это не укладывается в его рацион.

Нет абсолютно никакого повода думать, что эти деньги как-то связаны с Тоддом, Джорджия. Это просто деньги.

Итак, сегодня худший день недели — вторник, а я как кошка, которую хозяева потеряли в торговом центре. Вся издерганная. Или какую метафору для описания своего состояния лучше подобрать? Не знаю.

— Привет. — После урока французского ко мне подошла Кэрри. — Что с тобой сегодня? Ты что, обкурилась?

Я подняла сумку с парты.

— Да я просто по жизни кайфую, — ответила я и сразу пожалела о сказанном: что вообще значит эта фраза? — В смысле, ничего. Я просто думаю.

— О чем? — Кэрри последовала за мной из класса. — О щенках? О состоянии экономики? О моем походе к стоматологу, который, кстати, прошел отлично, спасибо, что спросила.

Кэрри показала мне зубы.

— О деньгах, — сказала я. — И кстати, рада за тебя.

В коридоре было людно и душно. Или это просто я вспотела, и у меня случился приступ клаустрофобии. Кэрри уставилась на меня:

— В смысле, о всяких облигациях? Думаешь откладывать на черный день?

— Что-то типа того, — ответила я. — Не пора ли пообедать? Пойдем обедать.

— Ладно. — Кэрри пыталась за мной поспеть. — Но платишь ты. У тебя же есть деньги.

Я не стала забирать куртку, потому что на улице было обманчиво солнечно, а еще потому, что не хотела открывать шкафчик при Кэрри. Из-за денег. Так что, когда мы вышли на улицу, на мне не было ничего, кроме школьной формы. Об этом я сразу пожалела, потому что оказалось, что солнце светило, но не грело, — на улице было дико холодно. Может, даже слишком холодно, чтобы идти до фургончика с едой. Я вспомнила, что в последний раз, когда мы к нему подходили, я всерьез раздумывала, не продавец ли картошки фри убил Тодда.

Тогда шли разговоры типа: «Ха-ха, какой-то пацан умер. Интересно, кто его убил?»

Мои руки закоченели. Казалось, вместо них ко мне прикрутили два больших куска льда. Я застыла напротив школы под этим ослепительным зимним небом, все еще без куртки и картошки фри. Кэрри помахала прямо перед моим лицом.

— Прием, прием! Вызываю Джорджию, — сказала она. — Не хочешь куртку надеть? Мозги еще не отморозила? Мне вызвать скорую, привести врача или что?

Пальцы скрючились, как увядшие листочки. Я сунула ладони под мышки. Уверена, выглядело это странновато.

— Эм…

Кэрри посмотрела по сторонам. Фургона нигде не было.

— Можем пробежать несколько кварталов до того ларька с хот-догами.

Я переминалась с ноги на ногу:

— Если честно, я не бегун.

— Ты в порядке? Сегодня ты еще более странная, чем обычно.

Кэрри достала очередную подушечку жвачки. Я повернулась посмотреть, как она будет выдувать пузыри из двух или уже трех подушечек.

Она глядела на меня своими большими карими глазами, не переставая упорно жевать.

— Да, просто…

Стоило мне заговорить бог знает о чем, как я кое-что заметила. Внедорожник, очень похожий на внедорожник Тревора, въехал через калитку на школьную парковку.

Это был он.

— Что? — Кэрри нахмурилась.

— Знакомый парень, — откликнулась я.

И сама не заметила, как двинулась вокруг школы, преследуя эту машину.

Не знаю, когда я перешла на бег, но вскоре почувствовала покалывание в легких. Как будто в них зазвенели маленькие колокольчики.

Кэрри бежала за мной:

— Джорджия! Какого черта!

Парковка для учащихся уходила дальше к западному крылу школы. На ухабистой дороге внедорожник потряхивало, как игрушечный, поэтому Тревору пришлось сбросить скорость, и я смогла его нагнать. Он припарковался у черного входа.