Нежный омут

Он буквально навис надо мной, поставив ладони на свободную поверхность стола по обе стороны от моего застывшего тела, и теперь, расширившимися глазами ловя на себе его прямой взгляд, я внезапно осознала, что попалась. Он застал меня врасплох. Отвлек, подбирая удачный момент, когда я совсем потеряю бдительность, а затем просто захлопнул ловушку. Дверь, ведущая на кафедру, закрыта, но не заперта. Он знает, что я не буду кричать. И все-таки он здорово, как-то неправдоподобно сильно рискует.

И еще этот чертов стол! Если я перестану упираться в него ладонями, то непременно распластаюсь по крышке, а именно этого Сергей и добивается. Можно, конечно, попытаться сесть на стол и освободить тем самым руки, но с первого раза мне это не провернуть – на столе царит кромешный бардак – а вот Кайдалов опять-таки получит явное преимущество в действии. Самое паршивое, что и отодвинуть от себя Сергея без угрозы нарушить хлипкое равновесие я тоже не могу.

Наверняка все неутешительные мысли отчетливо пропечатались на моем хмуром лице, потому что Кайдалов вдруг фыркнул и осторожно придвинулся еще ближе, сократив расстояние между нашими лицами до жалких сантиметров.

- Стой, - хрипло пробормотала я, надеясь все же как-нибудь выпутаться из неудобного положения, но пока так и не придумав ничего дельного.

Кайдалов вздернул бровь:

- Ты сама предложила помощь.

- О, господи! Я тебе ничего не предлагала!

Никак не комментируя, Кайдалов усмехнулся и неумолимо склонился еще ниже ко мне. В самую последнюю секунду я, крепко зажмурившись, все же увернулась от поцелуя, и его губы мягко ткнулись в мою щеку, оставив на ней ощутимый мокрый след. Несмотря на мое явное нежелание продолжать затянувшиеся кошки-мышки, останавливаться Кайдалов вовсе не собирался. А я понятия не имела, каким образом могла бы сейчас все это прекратить. Пользуясь моей напряженной растерянностью, он медленно провел губами вниз, к тонко бьющейся жилке на шее. Его горячее дыхание приятно щекотало кожу в тех местах, где он едва, пробуя, касался ее губами. Это был уже новый, совершенно неизведанный уровень, на который переместились наши путаные отношения с изобилием колких фраз и обоюдных придирок. И, кажется, я оказалась совершенно к этому не готова. С силой прикусив внутреннюю сторону щеки, я без всякого толка надеялась вернуть себе способность соображать здраво и быстренько изобрести что-нибудь, что могло бы помочь мне в противостоянии с Кайдаловым. Между тем, он увлекался все больше, а мне становилось все труднее держаться на одних лишь руках. Он знал, что мне некуда деться, и уже совсем не спешил.

Мои глаза закрылись сами собой, голова откинулась назад, тем самым предоставляя его губам полную свободу действий.

- Хватит, - пробормотала я, но уже без прежней уверенности.

Мои губы приоткрылись ему навстречу, когда Кайдалов, бросив терзать поцелуями беззащитную шею, снова поднял голову. С пару секунд ничего не происходило, лишь отдаленный шум завершившейся полупары доносился из-за плотно запертой двери, нарушая повисшую между нами тишину. Одной рукой по-прежнему упираясь в стол, другой Кайдалов обхватил мою шею и медленно, но очень близко притянул меня к себе. Я широко распахнула глаза, вновь сталкиваясь с его обращенным ко мне горящим взглядом. Он больше ничего не делал, только смотрел на меня, почти не мигая, и… все. Кажется, воздух вокруг нас стал таким невообразимо густым, что дышать становилось очень сложно, почти невозможно. Я смотрела на Кайдалова, с какой-то испугавшей меня саму тщательностью разглядывала каждую черточку, изогнутые брови, потемневшие глаза, которые, в свою очередь, также без стеснения рассматривали мое нетронутое эмоциями лицо. До этого злополучного момента я часто смотрела на него, подмечая какие-то характерные детали его внешности, но лишь теперь, оказавшись с ним нос к носу, я могла как следует его рассмотреть. Лишний раз убедиться в том, что с такой физиономией ему совершенно нечего делать в нашем университете. Сказать, что он был красив – значило не сказать вовсе ничего. В нем был какой-то дьявольски порочный магнетизм, сопротивляться которому при всем желании было достаточно трудно. Вот чем он цепляет впечатлительных девиц вроде меня, мастерски преодолевая их неприязнь, легко обращая гнев в немое восхищение, желание хоть мимолетно приблизиться к самому идеалу.

Неужели я чувствую нечто подобное?..

Случайно скользнув взглядом ниже, я уставилась на его губы, еще чуть влажные от недавних прикосновений к моей коже, и едва сдержалась, чтобы самой не облизнуться.

Я все еще помнила, что тихой мышке не следует играть с большой и хитрой кошкой, но сейчас мне действительно хотелось почувствовать на своих губах вкус его поцелуя. Только многочисленные стоп-краны внутри меня не давали потянуться ему навстречу.

Он был прав тогда, в клубе, когда говорил о страхе и неуверенности, которые в действительности сковывают все мои действия. Если бы их не было, то… Если бы я не была так зависима от того, что обо мне подумают после, если бы… если…