Нежный плен

— Любой мужчина может обидеть женщину.

Но у Бет не было времени пререкаться со своей компаньонкой. Пожав плечами, она предложила:

— Тогда садись на козлы рядом со мной! — Положив руку на колесо экипажа, девушка измеряла взглядом расстояние от земли до облучка.

Взглянув широко раскрытыми глазами на свою подопечную, Сильвия удивленно спросила:

— Неужели ты будешь править сама?

Она произнесла эти слова тем же тоном, каким спросила бы Бет, в своем ли Сильвия уме, если бы та объявила, что собирается спрыгнуть с башни Колокола Свободы в Филадельфии и полететь.

«Бедная, глупая Сильвия», — подумала Бет, а вслух сказала:

— Но ведь карета не может ехать сама по себе, а лошади не знают дорогу.

Обмотав вожжи вокруг руки и подобрав юбки, Бет поставила ногу на нижнюю ступеньку экипажа. Одна из лошадей захрапела и переступила на месте. Карета дернулась, и Сильвия завизжала, испугавшись, что девушка сейчас свалится на землю. Но она, крепко ухватившись за опору, вскочила на козлы.

Вздох облегчения вырвался из груди компаньонки, но она тут же подумала: «Ловка, как кошка, но это ведь неприлично. Неужели девочка этого не понимает?» Что до ее намерения занять место кучера, то это, разумеется, было просто нелепо!

Впрочем, спорить с Бет Сильвия не решалась, по опыту зная, что это бесполезно: девчонка упряма, как осел.

— Молодой женщине вовсе не подобает править каретой, как простому крестьянину! — сказала она.

Однако Бет никогда не волновало, что о ней будут думать и говорить.

— Раненый истекает кровью, — кивнула Бет в сторону Дункана. — Да и мы здесь скоро умрем от холода. — Уперевшись ногой в тормоз и крепко держа в руках вожжи, она взглянула вниз, на оцепеневшую Сильвию. — Ну как, ты едешь или остаешься?

Ответа не последовало. Куда ни кинь — всюду клин. В тоске ломая руки, Сильвия огляделась по сторонам, но не увидела вокруг ничего утешительного.

Хотя Бет и поклялась себе относиться к спутнице снисходительно, в данном случае этого никак нельзя было делать.

— Сильвия, у нас нет времени, к тому же опять начинается проливной дождь, — не терпящим возражения тоном заявила она.

Но дородная дама все никак не могла сдвинуться с места, а на ее лице застыло выражение нерешительности.

— Я…

Бет разозлилась и крикнула:

— Забирайся в карету! Немедленно!

Сильвию ужасала сама мысль о необходимости находиться рядом с мертвецом. Религиозная до фанатизма, она верила в существование привидений.

— Но…

Бет натянула поводья и заявила:

— Или ты немедленно заберешься в экипаж, или, клянусь, я оставлю тебя здесь.

Выражение ужаса появилось на круглом лице Сильвии.

— Нет, ты не сможешь так поступить! — взвизгнула она.

Конечно, Бет не могла сделать этого, хотя соблазн был очень велик. Кроме того, она знала, что ее спутница на редкость пуглива, и потому, ни за что не останется здесь. Бет подняла кнут, словно бы намереваясь хлестнуть лошадей. И в последний раз взглянула на Сильвию.

— Ну хорошо, хорошо, хорошо! — завопила та и вскарабкалась на подножку с такой прытью, как если бы спасалась от бешеных собак. От страха Сильвия почти не дышала, а ее испуганные глазки перебегали от мертвеца, лежавшего на полу, к Дункану, растянувшемуся на скамье. И обратно.

— Твоя мать обязательно узнает об этом. Клянусь моей бессмертной душой! — вскричала она в негодовании.

Но Бет и не ожидала услышать от нее ничего другого.

— Ну и прекрасно, — огрызнулась она, — в следующий раз, когда мне придется отправляться в долгую дорогу, мама не станет навязывать мне тебя.

Бет убедилась, что Сильвия закрыла дверцу, хлестнула лошадей кнутом, и они помчались во весь опор, держа путь точно на восток.

А Дункан парил в темном, бесформенном мире. Он смутно чувствовал, как его втаскивают в экипаж, а потом над его головой вдруг разразилось нечто, похожее на кошачий концерт. Он открыл глаза как раз в тот момент, когда Сильвия влезала в карету.

— Какая же она мегера, правда? — сказал он, взглядом указывая в сторону Бет.

Оскорбленная тем, что ей приходится подчиняться какой-то сопливой девчонке, вне себя от ярости Сильвия недовольно проговорила:

— Такой уж она уродилась. — И тут вдруг поняла, с кем разговаривает, и даже подпрыгнула на своем сиденье. — Не придвигайтесь ко мне, сэр, — важно изрекла она. Но Дункан не смог бы этого сделать, даже если бы карета загорелась. Однако, услышав сей приказ, он развеселился и ответил с серьезным видом:

— Ваша воля для меня закон, мадам.

— Мисс, — чопорно поправила его Сильвия.

— Я так и думал, — тихо отозвался Дункан, вновь погружаясь в забытье.

Сэмюель провел рукой по волосам — у него была густая, волнистая, посеребренная сединой шевелюра. «Да, от старости никуда не денешься», — думал он, меряя шагами маленькую комнату, расположенную в башне. Она сказывалась не только в болях, возникающих то тут, то там в его тощем теле, но и в перемене характера: теперь он беспокоился по всякому поводу.