Нежный призрак и другие истории (ЛП)

   Дианта хранила призму и никто, кроме Либби, не знал об этом, поэтому секрет ее был в полной безопасности. Либби ничего не понимала, но хранила молчание. Даже когда она стала старше и у нее появился возлюбленный, она ничего не сказала ему; она продолжала молчать, даже выйдя за него замуж, - о том, что Дианта Филдинг постоянно носит на шее стеклянную капельку от лучшей лампы в гостиной, принадлежавшей ее собственной матери, и, когда подставляет ее под солнечные лучи, ей кажется, будто она что-то видит. Либби держала это в секрете. Она вышла замуж раньше Дианты, даже до того, как у той тоже появился возлюбленный. Молодые люди почему-то сторонились Дианты, хотя у нее было собственное небольшое состояние, унаследованное от отца и матери, и, кроме того, она была хорошенькая. Однако ее красота была не такой обычной, как красота Либби, и не привлекала деревенских молодых людей. Дианта была маленькой и худенькой, цвет ее лица напоминал фарфор, и она производила впечатление чего-то таинственного, хотя на самом деле, ничего такого в ней не было.

   Но настало и ее время. Выпускник деревенского колледжа, сын фермера, поступил в среднюю школу. Увидев Дианту, он влюбился в нее, хотя и попытался противостоять своему чувству. Он говорил себе, что она слишком хрупка, что он беден, что ему следует жениться на крепкой девушке, у которой было больше шансов исполнять без затруднений свои обязанности жены и матери. Он был умен и благоразумен. Чувство к Дианте вступило в схватку с разумом, и одержало верх. Однажды, августовским днем, когда Дианте было почти двадцать, он, проходя мимо ее дома, увидев ее, сидевшую на крыльце, остановился, предложил прогуляться по лесу и там попросил ее выйти за него замуж.

   - Я никогда не задумывалась о замужестве, - сказала Дианта. А затем наклонилась к нему, словно повинуясь какому-то инстинкту. Она говорила так тихо, что он не расслышал, и снова попросил ее выйти за него замуж.

   - Я никогда не задумывалась о замужестве, - повторила Дианта.

   Он рассмеялся торжествующим смехом и обнял ее.

   - В таком случае, самое время подумать, дорогая, - сказал он.

   Дианта была счастлива.

   Они долго бродили по лесу, а когда вернулись домой, молодой человек, которого звали Роберт Блэк, пошел вместе с ней к ее мачехе.

   - Я попросил вашу дочь выйти за меня замуж, миссис Мэй, - сказал он, - и она ответила мне согласием. Надеюсь, что вы тоже будете согласны.

   Миссис Мэй сухо, без улыбки, ответила, что не возражает. Она никогда не улыбалась. Она без улыбки, как-то вопросительно, смотрела даже на своих любимых внучек. Они жили с ней с тех пор, как умерла их мать, две хорошенькие девочки-непоседы, соученицы Роберта Блэка, у которых были свои маленькие мечты о нем, впрочем, как и о каждом молодом человеке, с каким им приходилось сталкиваться.

   Когда бабушка сообщила им, что Дианта выход замуж за героя, населявшего невинные воздушные замки их девичьих грез, они сначала вздрогнули от потрясения, вызванного крушением надежд; а затем задумались о своих нарядах, в каковых им надлежало предстать в качестве подружек невесты.

   Миссис Зенас Мэй твердо решила, что свадьба Дианты должна быть такой же пышной, как если бы она была ее собственной дочерью.

   - Люди не должны сказать, что ее свадьба и наряд были хуже, чем если бы о них позаботилась ее родная мать, если бы была жива, - сказала она.

   Что касается Дианты, то она мало задумывалась о своем наряде и свадьбе, но много - о Роберте. Внезапно ею завладело чувство, о возможности испытывать которое она даже не подозревала. Она изливала душу, раскрывала самые потаенные ее уголки честолюбивому, верному, но, увы, лишенному воображения молодому человеку. Они были помолвлены уже две недели, когда, однажды, прогуливаясь с ним, она показала ему свою призму.

   Она больше не носила ее на шее, как прежде. Ее охватывало все большее недоверие к ней, и все же, случались моменты, когда ею овладевали сомнения относительности справедливости такого отношения.

   В тот день, когда они гуляли вдвоем по пустынной проселочной дороге, она остановилась в ярко освещенном солнцем месте, где дорога некоторое время тянулась между полями, поросшими дикой морковью и горчицей, с порхающими бабочками, вынула призму из кармана и поднесла ее к глазам своего возлюбленного.

   Он удивился, даже рассердился, а потом рассмеялся с каким-то нежным презрением.

   - Дорогая, какая же ты все-таки еще девочка! - сказал он. - Зачем тебе это?

   - Что ты видишь, Роберт? - воскликнула девушка, и в глазах ее вспыхнул огонек, не свойственный ее времени и поколению, возможно, унаследованный от какого-нибудь далекого кельтского предка, - отражение воображения, одержавшего верх над обыденностью.

   Он с изумлением посмотрел на нее, потом перевел взгляд на цветные пятна и сполохи над полем.

   - Вижу? Я вижу игру цветов в призме. А что еще я должен увидеть? - спросил он.

   - Ничего больше?

   - Нет. Что еще я должен увидеть? Я вижу цвета, возникающие от преломления солнечных лучей в призме.