Нежный рассвет любви

– А мы с папой рисовали много-много всяких зверей. А когда он поправится, то научит меня плавать! – Марина перестала рисовать, посмотрела на Евгению и с огромным любопытством спросила: – Мама, а ты умеешь плавать?

Женя покачала головой, желая дать обещание, что они обязательно научатся, как вдруг услышала:

– Тогда папа и тебя научит. Только его нужно поцеловать. Да вот! Я поцеловала, и он обещал. Точно-точно! И ты так…

Смутившись, чувствуя неудобство, Женя прочистила горло, стараясь не смотреть в сторону, ведь Андрей находился рядом и все прекрасно слышал. Женя обняла дочку, прижав к груди, и погладила по волосам, удивляясь детской простоте. Надо же… поцеловать…

Только подумала встать, желая проверить суп, как вдруг услышала вопрос дочери:

– А когда мы пойдем учиться?

Евгения замялась, но ответить не удалось. Громкий голос мужчины.

– Папа поправится и тогда сразу, как только мама поцелует.

Евгения пораженно охнула, изумленно глянув на мужа, встречающего ее возмущение с вызовом и свирепым предвкушением.

– А если сейчас? Тогда нужно будет ждать совсем немного, правда? – невинно поинтересовалась девочка, не догадываясь, какую бурю посеяла в сердце матери.

Сглотнув, Евгения только хотела отмахнуться шуткой, как услышала ответ:

– Конечно. Все зависит от мамы.

Женя чуть приоткрыла рот, моментально забывая обо всем на свете, сосредотачиваясь на словах. Как он мог такое сказать?! При ребенке… Нечестно и непозволительно грубо. Резко поднявшись, она улыбнулась и спокойно произнесла:

– У меня там суп…

– Мама, а как же поцелуй? Все мамы и папы целуются. Я видела! Ты же хочешь купаться, правда? И папа нас научит.

– Обязательно, – согласился мужчина, прожигая взглядом женщину, продолжающую с возмущением смотреть на него, надеясь, что все же ее воображение слишком разыгралось и разговор померещится. Несомненно.

– Хорошо, я обязательно… поцелую… потом.

– Нужно сейчас, да, папа? – уточнила Маришка, счастливо улыбаясь.

Громов хищно прищурился и кивнул, подтверждая слова дочери. Всем своим видом он давал понять, что не собирается идти на уступки. Женя взволнованно сглотнула, чувствуя себя в клетке.

И как к этому пришли?! Почему она допустила подобное?

Молодая женщина сделала шаг вперед, не в силах говорить и побрела к мужу, чувствуя себя странно, а, точнее, растерянной. Но вместе с тем появилось чувство предвкушения. Как такое возможно, ведь столько времени прошло? Да и ничего серьезного у них не было. Так…

Приблизившись к Громову, женщина встала рядом и улыбнулась дочери, отмечая любопытство в чудесных глазах. Ничего не поделаешь… придется подстраиваться, чтобы не разбивать уверенность ребенка в семье и надежду на будущее. Она чуть наклонилась, планируя поцеловать в щеку, надеясь, что все пройдет быстро и незаметно. В просьбе не уточнялось куда именно.

– Жень, повернись к ребенку спиной, а ко мне лицом, – чересчур спокойно попросил Громов, странно хмуря брови.

Решив, что он прав, ребенок не должен видеть поцелуев, Евгения сделала так, как просил мужчина. Но, приблизив лицо к щеке, вдруг почувствовала захват сильных пальцев на подбородке.

– Андрей… – предупреждающе начала, надеясь, что он поймет намек.

– Ребенка не следует обманывать, Евгения, – в губы выдохнул мужчина.

Липина растерялась на мгновение, желая уточнить, о чем он, но в следующую секунду твердые губы накрыли рот, действуя нежно, но в то же время жадно и собственнически. Мужчина слегка дразнил, смело покоряя, наслаждаясь, пока не почувствовал, что девушка вцепилась в его плечи, содрогаясь крупной дрожью. Ее трясло от волнения. Громов ослабил напор и посмотрел в завораживающие темно-карие глаза. Отмечая в них страх и удовольствие, он загадочно улыбнулся и спокойно произнес:

– Теперь осталось только встать на ноги.

Глава 14

Кое-как выплыв из бушующих ощущений, Евгения отвела взгляд, стесняясь, желая провалиться. Сглотнув, с облегчением вспоминая, что ей нужно в кухню, скованно пролепетала:

– Рассольник…

В следующую секунду она поспешно спасалась бегством, ругая себя за трусость. Нужно было вести себя спокойно, безразлично, чтобы показать, что для нее это ничего не значит. Но она не могла…

Выключив плиту, женщина смотрела на кастрюлю, слыша, как весело дочка щебечет с Андреем. Это хорошо, ей нравилось, что мужчина играет с Мариной. Она на него положительно влияла, Громов даже улыбался.

Женщина подняла руку и прикоснулась к губам. Андрей поцеловал ее… как раньше. Нет, иначе – нежнее. Столько эмоций бушевало в груди, что на миг стало тяжело дышать. Только вот непонятно – новые или старые, вспыхнувшие мощной волной.