Нежный взгляд волчицы. Мир без теней.

     Примечательная была история. В деревне появился молодой человек крестьянского корня и обосновался здесь на постоянное жительство. Приехал он издалека, никто его прежде в округе не видел, но у фригольдеров такое было не редкостью, мало ли какая нужда погонит человека за лучшей долей за триждысемь земель? Бумаги были в порядке, среди беглых крепостных он не числился, денежки явно водились - так что его, как полагается, быстро приписали к местной сотне и он стал своим, насколько это в деревне возможно - полностью  своими могли стать только его дети, а сам он, как это у крестьян заведено, до могилы носил бы прозвище пришлый, проживи он в деревне хоть сто лет.

     Этот самый Ляйташ Пришлый купил выморочный домишко, клочок земли, три десятка овец, женился на деревенской девушке и принялся хозяйствовать. Правда, он гораздо больше времени уделял охотничьему ремеслу, но тут не было ничего странного: так живут многие в тех местах, где земля скудноватая, а обширные леса, не обязательно каталаунские, богаты дичью. Охотником он оказался умелым, так что встал на равных. Разве что всегда охотился без собак и не держал во дворе пса - но и это не было чем-то из ряда вон выходящим - кто-то недолюбливает кошек, а кто-то собак, такое поведение ни о чем еще не говорит. Краснобай был уверен: все разговоры о том, что дело туг нечисто, что Ляйташа Пришлого побаиваются и обходят стороной что охотничьи, что дворовые собаки, заговорили уже задним числом, согласно старой крестьянской поговорке «Люди уже за воротами умом остры». Сам он ничего подобною прежде не замечал, а уж он-то приглядывался к Пришлому по особенным мотивам: сам был в числе ухажеров той деревенской красотки, но Ляйташ быстро всех обошел...

     Все обрушилось нежданно-негаданно, в одночасье. В деревню пришел колар - нечто среднее меж белым колдуном и странствующим лекарем, в первую очередь знахарем-травником. Давно не появлялся, бродил где-то в других местах и Ляйташа прежде не видел. А теперь вот увидел - и тут же пошел к старосте, а тот быстренько собрал самых уважаемых в деревне хозяев, землеробов, овцеводов и охотников на классический «деревенский круг», собиравшийся лишь по серьезным поводам.

     Колар по имени Дядюша Ватек с ходу заявил, что увидел совершенно точно: Ляйташ Пришлый - не просто волчий оборотень, принадлежит к гораздо более худшей разновидности. Ватек сам таких в жизни не встречал, но от отца (от которого и получил все умения), слышал не раз. Выходило, что в противоположность обычным обортням этот так никогда и не оборачивается в полносемелие волком, но, в отличие от обычных оборотней, постоянно сохраняет в себе именно что волчью сущность, заслонявшую человеческую. Ватек говорил еще: поскольку эти никода не приносили в волчьем обличье вреда ни людям, ни скотине, но отчего-то считались не в пример более вредными для людей. От них, говорили знающие, должна была произойти большая беда, а потому их, едва только обнаружив, истребляли без жалости...

     Ватеку поверили безоговорочно - в отличие от бродячих шарлатанов, какие порой забредают и урывают некоторую денежку, его умение давно и прекрасно знали, и не только траволечение. Так что все подорвались на ноги. Замешательства и бессмысленной суеты не было: здесь хватало охотников, привыкших к облаве на зверя, да и народ в отрогах Каталауна обитал своеобразный, мало похожий на «равняков», перед которыми местные всегда задирали нос. К тому же, староста шесть лет прослужил в «волчьей сотне» армейского драгунского полка, таскал, не снимая, военную медаль...

     Поскольку деревня официально была признана «охотничьей», о чем имелась соответствующая бумага, похватали не только извечное крестьянское оружие, топоры, вилы и цепы, но и арбалеты, скрамасаксы и мушкеты. Дом Ляйтеша быстро окружили тесным кольцом, прячась за соседними постройками. Дядюшка Ватек заранее попросил нашйти ему кусок ржавого железа (почему-то непременно ржавого), зажег на нем сухие корешки и травы какие-то, имевшиеся у него в объемистом мешке завязанные узлом тряпочки, шерсть, вроде бы волчью. Когда серый вонючий дым потянуло к дому Ляйтеша, Ватек, как ожидалось, стал что-то нашептывать - как же без того?

     Очень быстро в доме послышались грохот немудреной мебели и этакое «нелюдское скорготанье». Раздался отчаянный женский крик и тут же оборвался. Оконное стекло- в Каталауне вульгарной слюды не признавали - осколками брызнуло наружу, и во двор выпрыгнул громадный бурый волк и двое волчат...