Незнайка в Совке

— Да не в этом дело, — отмахнулся Цветик, — а в том, что борьба, которую все видят, показная. Она идет между рядовыми милиционерами и преступниками, а большие начальники с главарями банд, напротив, дружат и не ссорятся. Я понял, что если стану начальником, снова в то же болото попаду: взятки да аферы, особняки да бани… И даже никаких перестрелок! Не-е, сказал я себе, надо с этим кончать, а то со скуки помрешь! Вот и разыграл снисхождение на себя благодати.

— Вот это да! Вот это романтика! Во как! Вот так Цветик!

— Незнайка захлебнулся, не находя слов.

— Денег не дадим, — отрезал Спрутс.

— Обижаете, друзья! Я теперь к деньгам равнодушный, это все на нужды храма. Может, пойдем к нам в храм?

Спрутс скривился, а Незнайка сказал:

— Мы бы с удовольствием. Но мы должны найти Грума-Гржимайлу. Мы должны поехать к нему и выяснить, как нам завести нашу машину.

Тем временем все коротышки целеустремленно повалили из зала.

— Куда это они? — спросил Незнайка.

— В росшиши играть, — пояснил Цветик, — новая мода у них. Раньше начальство ходило на охоту, и все за ними ходили. Потом новое руководство играло в теннис, и все играли в теннис. Теперь вот новые вожди в росшиши играют, ну и эти все за ними. Тоже мне, элита нашей скотобазы. Сливки нашего отстойника. Какократы, одно слово. — Како… кто? — переспросил Незнайка.

— Это такое слово. Это как какофония- бессмысленная музыка, так и какократия- бессмысленная власть. Да ну их, ребята! Пойдемте в храм, тут рядом, по дороге я про вашего Грума-Гржимайлу все расскажу. Он в стране дураков. Но туда не так просто попасть…

И Цветик рассказал:

— Чтобы поехать в страну дураков, вы должны изложить дуракам историю о том, как вам тут угрожают и как вас тут мучают. Тут есть дом, консульство называется, там сидят дураки, которые на официальном уровне выслушивают ужасные истории и решают, кого пускать к себе, а кого нет. Дураки к себе никого не пускают, если им не расскажешь ужасную историю и не уместишь ее на специальном бланке небольшого формата.

— А что мы им расскажем?

— Не знаю. Вам надо хорошенько подумать. Говорят, они уже пресытились просто жуткими рассказами и требуют совершенно неправдоподобных. У них специальные эксперты оценивают. В них все и дело. Они, эксперты эти, ушлые ребята, ни во что не верят. Но надо обязательно, чтобы они поверили, что именно с тобой именно в этой стране случилось что-то из ряда вон выходящее и если ты не уедешь в страну дураков, то тебе здесь каюк. И чтобы твоя история с другими не повторялась, а то они заподозрят, что ты ее списал. Этот ваш Грум-Гржимайло сочинил леденящую кровь повесть о том, как власти облучали его психотропным оружием, и дураки очень его пожалели и даже дали кучу денег.

— А просто купить разрешение нельзя? За деньги, — поинтересовался Спрутс.

— Нельзя. То есть можно, но я не знаю как. Напрямую точно нельзя.

Эти эксперты друг за другом следят и, чуть что, ябедничают. Говорят, в стране дураков все друг на друга ябедничают. Порядки такие.

Хаббардизмом называются.

— Странные порядки.

— А где они не странные?

— Н-да…

— Впрочем, есть у меня один знакомый иностранец… А вот и наш храм. Проходите, чувствуйте себя как дома.

Из храма доносились громкие песнопения. Спрутс от удивления раскрыл рот. Незнайка никогда не видел его с раскрытым ртом, и сначала уставился на него, но потом вслушался и свой рот раскрыл еще шире. В качестве молитвы в Церкви Взаимного Объединения хором произносились ожесточенные ругательства.

Из проповеди капитана Цветика, магистра масонской ложи «Кровавые козявки»

Братья! Подумаем о тех моментах, когда наша душа ближе всего к Божественному. Чем характеризуются эти моменты? Тем, что душа становится на некоторое время неподконтрольна деспотическому разуму и, освобожденная от его оков, непосредственно обращается к Богу. В этот момент никаких препятствий между душой и Богом нет, и душа делает единственное, что она вообще может и должна делать, — обращаться к Богу по имени. Это очевидно, и потому этот момент я комментировать больше не буду.

Итак, что же это за моменты, когда наша душа неподвластна разуму? Таких моментов в жизни бывает много, но самые показательные из них- моменты высшего удовольствия или неудовольствия. В эти моменты говорит не наш разум, а пробивается голос нашей души, и она произносит единственные слова, которые она только и должна произносить. А что мы говорим, когда разум не властен над нами?

Конечно, слово «бля».

Поскольку трансцендентальная сущность Бога заключается в том, что имя Бога и есть Бог, то путем несложных умозаключений можно однозначно вывести следующее положение:

Для того, чтобы приблизиться к Богу, истинно религиозный и богобоязненный коротышка, может и должен как можно чаще произносить вслух слово «бля», не дожидаясь тех моментов, когда душа выйдет из-под контроля разума…

* * *

Иностранец не любил, чтобы его называли дураком, этого никто не любит, но Спрутс с Незнайкой и сами об этом догадались. Иностранец был длинный и носатый и физиономией напоминал сушеную рыбу. Звали его господин Жлобс.