Незнакомая дочь

Он на мгновение замолк, потом вдруг произнес, бросив на меня мрачный взгляд, который его совсем не красил:

– Вы ее мужа видели? Вы бы позволили своей дочери выйти замуж за такого?

Я насмешливо спросила:

– Тебя что-то не устраивает?

Он покачал головой и серьезно ответил:

– Всё. Он, его друзья, его родственники. А его сестра просто невыносима.

– Розария, беременная синьора?

– Какая она синьора? Давайте не будем… Как я вчера обрадовался, когда вы не захотели перебираться под другой зонтик! Но лучше больше так не делать.

– Почему? – удивилась я.

Парень пожал плечами, недовольно покачав головой:

– Потому что они плохие люди.

Глава 13

Я вернулась домой около полуночи. Мы наконец нащупали тему, которая интересовала нас обоих, и время пробежало незаметно. Я узнала от Джино, что толстая седая женщина – это мать Нины. Я также узнала, что мрачного старика зовут Коррадо и что он не отец Нины, а муж Розарии. Это было похоже на обсуждение фильма, который я смотрела, не понимая, в каких отношениях находятся его персонажи, а порой даже не зная их имен; я хоть как-то начинала в них разбираться, лишь когда они здоровались друг с другом. Только о муже Нины мне ничего или почти ничего выведать не удалось. Джино сказал, что его зовут Тони, он приезжает в субботу и уезжает в понедельник утром. Я поняла, что парень его ненавидит и ему даже не хочется о нем говорить. У меня этот человек тоже не вызывал особого любопытства.

Юноша вежливо подождал, пока я закрою за собой дверь дома. Я поднялась по скудно освещенной лестнице на четвертый этаж. Они плохие люди, сказал он. Что они могут мне сделать? Я вошла в квартиру, включила свет и увидела на диване куклу, лежащую на спине: руки протянуты к потолку, ноги широко раздвинуты, лицо обращено ко мне. Неаполитанцы перевернули все вверх дном, чтобы найти ее, Джино ожесточенно разгребал граблями песок. Я ходила кругами по квартире, слыша только шум холодильника на кухне: даже снаружи стояла тишина. Глянув в зеркало в ванной, я обнаружила, что лицо у меня измученное, глаза припухли. Я достала чистую футболку и приготовила ее на ночь; правда, спать совершенно не хотелось.

Мы с Джино приятно провели вечер, но я почувствовала, что от меня словно что-то ушло, оставив неприятное чувство. Я отворила дверь на террасу, в комнату ворвался свежий морской воздух, и стало видно беззвездное небо. Ему нравится Нина, подумала я, но он не хочет этого понять. Вот почему, вместо того чтобы смягчиться или расслабиться, я продолжала испытывать неприязнь к этой юной женщине, как будто, появляясь каждый день на пляже и привлекая внимание Джино, она чего-то меня лишала.

Я отодвинула куклу, растянулась на диване. Если бы Джино познакомился с Бьянкой и Мартой, подумала я по привычке, какая из них ему понравилась бы больше? С тех пор, как мои дочери стали подростками, у меня появилась мания сравнивать их со сверстницами, близкими подругами и одноклассницами, которые считались красавицами и пользовались успехом. У меня возникало смутное ощущение, что эти девочки, раскованные, соблазнительные, привлекательные, умные, блестящие, были соперницами моих дочерей, что-то отнимали у них и в какой-то степени у меня. Я следила за собой, держалась доброжелательно, но в то же время безмолвно давала понять, что они не такие красивые, как мои дочери, а если даже и такие же красивые, то несимпатичные и пустые, я отмечала все их странности, оплошности, все недостатки их еще не сформировавшихся фигур. Иногда, когда я видела, как Бьянка или Марта страдают от того, что считают себя невзрачными, я не выдерживала и твердо заявляла, что некоторые из их подруг ведут себя слишком вызывающе, слишком много смеются, слишком прилипчивы.

Когда Марте было лет четырнадцать, у нее появилась школьная подруга по имени Флоринда. Несмотря на юный возраст, Флоринда выглядела не как девочка-подросток, а как взрослая женщина, к тому же очень красивая. Я видела, что каждым своим движением, каждой улыбкой она затмевает мою дочь, и мне страшно было представить, как они вместе ходят в школу, на вечеринки, ездят на каникулы; мне казалось, что пока моя дочь находится в такой компании, жизнь будет постоянно проходить мимо нее.

Однако Марта очень дорожила дружбой с Флориндой, ее к ней тянуло, разлучить их казалось мне делом трудным и рискованным. Некоторое время я, используя общие слова и не упоминая имени Флоринды, пыталась утешить дочь в ее вечных неудачах. Я твердила Марте, что она такая очаровательная, такая нежная, умная, что она очень похожа на свою бабушку, которая была красавицей. Все бесполезно. Она считала себя не только менее привлекательной, чем подруга, но даже менее привлекательной, чем сестра и все остальные девочки, а мои слова ее только еще больше расстраивали, и она заявляла, что я так говорю, потому что я ее мать, а иногда даже ворчала: “Не хочу тебя больше слушать, ты видишь меня не такой, какая я на самом деле, отстань от меня, мама, займись чем-нибудь другим”.