Незнакомец из-за моря

Считалось, что за столом лорда Гренвиля невозможно встретить недостойных людей, хотя его милость, вынужденный исполнять роль хозяина одного из самых крупных частных имений графства, иногда включал в число гостей некоторых местных уважаемых и влиятельных помещиков (и их жён), которые, по мнению Джорджа, уважения совершенно не заслуживали. Леди Харриет явно была не из их числа.

Некоторое время за столом велась оживлённая беседа о беспорядках на севере страны, падении курса фунта и скандале с герцогом Камберлендским. Потом соседка заскучала и, обернувшись к Джорджу, задала вопрос:

— Могу я узнать, где вы живёте, сэр Джордж?

— Примерно в тридцати милях к западу, мэм, в Кардью. Между Труро и Фалмутом.

— Должно быть, там хорошая охота.

— Говорят, что так.

— А сами вы не охотитесь?

— У меня слишком мало времени.

Она тихонько засмеялась.

— И что же может быть важнее охоты?

Джордж едва заметно кивнул в сторону хозяина дома.

— Дела государства.

— Вы заняты государственными делами?

— Среди множества других.

— И каковы же другие?

Он колебался, уязвлённый тем, что ей ничего о нём неизвестно.

— Проблемы графства. Вы не из Корнуолла, мэм?

— Я живу в Хатерли. Прямо по другую сторону границы графства.

Несколько минут они беседовали. Голос Джорджа был низким и хрипловатым, а смех его соседки — тихим, беззаботным и мелодичным. В ней чувствовались тактичность и опыт. Он с удивлением обнаружил, что заглядывается на глубокое декольте её платья, а её грудь похожа на теплую слоновую кость. Ему были непривычны подобные мысли.

Когда подали новое блюдо, к Джорджу обратился мужчина по имени Граттон. Он перегнулся через стол и прогудел:

— Слушайте, Уорлегган, а какую позицию вы занимаете относительно предоставления прав католикам? Я никогда не слышал, чтобы вы говорили об этом в Палате!

— Я не слишком много говорю в Палате, — холодно ответил Джордж. — Предпочитаю оставить красноречие ораторам. Есть немало других способов быть полезным.

— Да, старина, но ведь у вас есть своё мнение! У всякого есть, то или иное. Как вы голосуете?

Это прозвучало бестактно — в этом отношении, как и во многих других имущественных и личных вопросах, мнение Джорджа расходилось с мнением хозяина дома, однако ради собственной выгоды Джордж изо всех сил старался это скрывать. В общем, дурак Граттон заслужил, чтобы с него сбили спесь. Но Джордж был не слишком остроумен, а кроме того, обеспокоен тем, что его услышит леди Харриет.

— По правде говоря, Граттон, мои взгляды на этот вопрос не слишком экстравагантны. Я голосую так же, как и мои друзья.

— И кто же ваши друзья?

— Стоит ли спрашивать об этом в таком обществе? — ответил Джордж.

Граттон изучил тарелку с олениной, которую только что перед ним поставили. Добавил подливки и сладкого соуса.

— Должен сказать, старина, это весьма неудовлетворительный ответ, ведь и прежде случалось, что из-за этого вопроса правительства лишались власти!

— И, без сомнения, это случится снова, — вставил сосед Граттона. — Либо им не провести этот закон!

— Мистер Граттон, — сказала леди Харриет, — а что вы скажете о предоставлении прав методистам для разнообразия? Боюсь, теперь, когда принц Уэльский тесно общается с леди Хертфорд, мы все скоро запоём псалмы.

Раздался смех, и разговор перешёл к непристойным слухам о природе отношений принца с новой фавориткой.

Леди Харриет обратилась к Джорджу, понизив голос:

— Полагаю, сэр Джордж, ваше пристрастие к католикам не так велико, как у лорда Гренвиля?

Он оценил, как умело она сменила тему разговора, и подозревал, что это сделано намеренно.

— Лично мне, мэм, это почти безразлично. Религия не слишком много для меня значит. Но свои предпочтения я держу в стороне от парламента и государственной службы. За прошедшие годы там развелось достаточно предателей.

Сказав это, Джордж, поражённый собственной неосторожностью, тут же пожалел о своей откровенности. Если он хотел оставаться и дальше политическим попутчиком лорда Гренвиля, говорить подобные вещи в этой компании — по меньшей мере глупо. Он проклинал и себя, и женщину, которая спровоцировала его сказать правду.

— Без сомнения, — холодно добавил он, — я задел вас своими словами, но надеюсь, вы примете их как знак моего доверия.

— Вы меня нисколько не задели, — сказала она. — И я отвечу вам, доверив свой маленький секрет. Я ненавижу католиков, всех до одного. И боюсь, Уильям об этом знает.

Под Уильямом она подразумевала лорда Гренвиля.

В итоге Джордж получил от этого обеда гораздо больше удовольствия, чем от любого другого за долгое время. Казалось, он взглянул через очки, которые теперь использовал для чтения — и мир вокруг заиграл новыми яркими красками. Это приводило его в замешательство, но отнюдь не огорчало. Джордж не доверял своим чувствам.