Незнакомец из-за моря

— Вовсе нет. Я очень виноват. Почти тридцать лет назад со мной приключилось нечто подобное. Мне тогда было двадцать три, я вернулся с войны в Америке. Моя мать скончалась лет за двенадцать до того, а отец — незадолго до моего возвращения. Он болел, а из прислуги у него оставались только Пэйнтеры. Можешь представить, как скверно они за ним ухаживали. Твой дед, Чарльз Полдарк, тоже не слишком хорошо ладил с братом и редко заезжал его навестить... Я не желаю тебе по возвращении домой оказаться среди подобного хаоса и разорения, как это случилось со мной.

— Постой, — сказал Джеффри Чарльз, — вон Дженкинс. Надо поручить ему снабдить тебя боеприпасами. Позволь взглянуть на твою винтовку. — Молодой человек внимательно осмотрел оружие. — Хорошее оружие, капитан. Уверен, ты приобрел его не в Порту.

— Нет, капитан, не в Порту.

— Что это за винтовка?

— Нарезной карабин с ударно-кремнёвым замком Генриха Нока. Как видишь, шомпол установлен под прикладом, чтобы удобнее было его вытаскивать и перезаряжать.

Джеффри Чарльз нахмурился, глядя в туман.

— Некоторые стрелковые подразделения получили винтовки Бейкера. Мы — пока нет. У нас старые ружья сухопутного образца. Нам хватает.

Некоторое время оба молчали.

— На войне в Америке тридцать лет назад был такой человек по имени Фергюсон, капитан Фергюсон. В семидесятых годах он изобрел казнозарядную винтовку. Из нее можно делать по шесть выстрелов в минуту при любой погоде. Огромный успех... Но он погиб вскоре после моего приезда. Я пользовался такой винтовкой. Великолепное оружие. Но после его гибели никто не стал этим заниматься. Никто не заинтересовался.

— От армии только такого и можно ожидать, — согласился Джеффри Чарльз. Он унёс винтовку Росса и вскоре вернулся с ней обратно.

— Обо всем позаботились. Завтрак через десять минут. Потом я познакомлю тебя с друзьями.

— Кстати...

— Что такое?

— Насчёт твоего отчима. Ты сказал, он не женился во второй раз.

— Да. А разве не так?

— Так. Но вскоре после отъезда я получил письмо от Демельзы. Она писала, что в графстве ходят слухи, будто Джордж проявляет интерес к одной даме.

— Mon dieu! Кто же она?

— К сожалению, имя я забыл. Я с ней незнаком. Харриет... как-то там. Леди Харриет как-то там.

— Вот как, — многозначительно протянул Джеффри Чарльз, — это можно понять, — он шаркнул носком сапога по земле. — Полагаю, мне не следует на него обижаться. Мама сама его выбрала. И хотя их совместную жизнь безоблачной не назовёшь — всякое бывало, думаю, она по-своему его любила. Так что, если теперь, в его-то годы — сколько ему, пятьдесят один? — он снова женится, я могу сказать лишь одно: надеюсь, его второй брак станет таким же счастливым.

— Как прежде не будет никогда, — сказал Росс.

Спустя несколько минут их позвали завтракать — по ломтику солонины каждому, немного крошащихся сухарей (возможно, с долгоносиками, хоть их и не разглядеть), по чарке рома. Росс познакомился с друзьями Джеффри Чарльза. Они казались беззаботными, шутили, негромко смеялись, в них чувствовался азарт и готовность к предстоящей схватке. Росса почтительно приветствовали, а когда узнали о его нежелании оставаться только наблюдателем, уважение к нему заметно возросло.

Во время скудного завтрака через лагерь проскакал сурового вида всадник на белом коне в сопровождении офицеров. Его повсюду приветствовали, вытягиваясь по струнке, и всадник отвечал сухо и сдержанно. Герцог Веллингтон производил финальный осмотр боевых позиций. Его войска, рассеянные по девяти милям склона, который предстояло оборонять, казались немногочисленными, однако в них царила уверенность в победе, какую мог вселить только выдающийся полководец.

Спустя десять минут Веллингтон скрылся из вида, а рокот барабанов и горнов со стороны французского лагеря стал ещё более зловещим. Как только через ползущий туман пробились первые лучи утреннего света, сорок пять батальонов самых опытных и закалённых в боях воинов Европы, подкреплённые двадцатью двумя тысячами солдат резерва, огромной чёрной массой двинулись вверх по склону, к позициям британцев.

Глава третья

I

Второе сватовство Джорджа Уорлеггана сильно отличалось от первого. Когда-то хладнокровный молодой человек, для которого материальные блага, власть денег и деловая хватка были всем на свете, возжаждал получить свою прекрасную первую жену, в то время ещё невесту Фрэнсиса Полдарка. Однако Джордж понимал, что она во всех отношениях для него недоступна, и не только из-за её замужества, но и потому, что в её глазах он оставался пустым местом. Многие годы он пытался произвести на неё впечатление, и в материальном отношении вполне преуспел. Потом, менее чем через год после смерти Фрэнсиса, Джордж ухватился за неожиданную возможность попытать удачу — и не веря своим ушам, услышал от нее согласие.