Незнакомец (ЛП)

Крышку ящика я положила на стопку бумаги, которую оставила Шелли, пометив красными чернилами каждый лист. Подобные разговоры я вела неоднократно и уже не задумывалась, что и как правильно сказать, но когда мой взгляд остановился на имени, написанном на верхнем листе, то слова застряли в горле.

Сэм Стюарт.

На следующем листке снова оказалось его имя. Что-то лепеча, я пролистала стопку с сообщениями, пытаясь одновременно считать и говорить, но это закончилось неудачей. Он звонил, по меньшей мере, четыре раза. Четыре раза за время моего отсутствия? Очень напористый мужчина. Он сошёл с ума.

– Как вы знаете, Рон уже выбрал гроб и место для захоронения, – мне удалось сосредоточиться, чтобы не выглядеть полной идиоткой.

Я накрыла папкой сообщения о Сэме и оглядела троих Джонсонов, которые ожидали моего ответа. Надо взять себя в руки, поэтому я решительно вытащила список, составленный совместно с Роном несколько месяцев назад, когда я приходила к нему домой, чтобы всё уладить. Ему тогда уже требовался паллиативный уход: он был слишком болен, чтобы самому явиться в мой офис. Бет приносила нам чай со льдом и бисквиты, а мы просматривали брошюры с гробами и обсуждали цены.

Я напрямую заговорила с Бет и Джимом.

– Вы хотели бы посмотреть гроб, который выбрал ваш отец?

– Это не обязательно, – опередила детей Пегги, но они оба выглядели так, будто имели иное мнение. Пегги решительно задрала подбородок, а руки судорожно сжала на коленях, – ибо я немного изменила планы.

– Пожалуйста, – я вернула список обратно в папку и сложила руки, демонстрируя свое полное внимание.

Брат с сестрой незаметно переглянулись, и Бет безмолвно зашевелила губами за спиной матери, что-то шепча Джиму на ухо. Наверное, ужасалась такому решению. Пегги заметила их тайные переговоры, но сделала вид, будто ничего не случилось, и посмотрела мне прямо в глаза.

– Забудь про гроб с экстравагантной обивкой, который он выбрал для себя.

Рон выбрал полюбившуюся модель гроба с декоративными, будто сделанными специально для него угловыми накладками.

– Вы выбрали что-то другое? – поинтересовалась я.

Пегги сделала глубокий вдох, потом выдох, затем быстро заморгала, хотя её голос оставался спокойным, а переплетённые руки всё ещё неподвижно лежали на коленях.

– Я хочу простой гроб из вишни, о котором ты тогда говорила – дешёвую модель без дорогостоящей облицовки. И надгробие хочу самое недорогое, из предложенных тобой, которое примет администрация кладбища.

Администрация большинства кладбищ, с которыми я работала, допускала похороны без наружной обшивки гроба, которая используется для предотвращения тления. Хотя многие люди думали иначе. Кроме того, наружная обшивка защищала гроб при опускании и упрощала уход за могилой. Ассортимент наружных гробов варьировался от дешёвых бетонных коробок до искусных склепов из меди и гальванизированной стали, которая задерживала влагу и замедляла тление на годы. Я ещё никогда не принимала участие в эксгумации, но папа присутствовал пару раз и рассказывал мне, что тела выглядели так, будто их только что захоронили.

– Мама... – начала Бет, но запнулась, потому что прозвучал приказ.

– Тихо!

Я никогда не удивлялась тому, что многие клиенты меняли первоначальные планы похорон. Кто-то считал, что бабушку надо похоронить в самом лучшем гробу, и всё равно, сколько он стоит. Другие косились на цену, хотя всё уже заранее было оплачено, и выбирали самую дешёвую модель, чтобы, по возможности, получить большую компенсацию. Пегги спокойно могла изменить планы, ей по праву принадлежала значительная сумма обратных выплат, и она бы её получила. Таков был принцип агентства «Фраули и сыновья». Клиентам предоставляется всё то, чего они хотят. И раз мы должны вернуть деньги, значит, возвращаем их без лишних разговоров. Хотя мне известно, что не все похоронные бюро в окрестностях ведут себя так, как мы.

– Никакой книги соболезнований, никаких памятных карточек, никаких этих экстравагантных штуковин, – Пегги ни на секунду не отводила от меня взгляд.

– Мама! – на сей раз вмешался шокированный Джим.

Глаза Бет покраснели и наполнились слезами, а рот открылся, но мать на неё даже не смотрела. Джим издал сердитый звук, будто что-то хотел сказать, но Пегги быстро призвала его замолчать, как до этого дочь.

– Тихо! – приказала она ему. – Похоронами распоряжаюсь я, ведь он был моим мужем.

– Он был нашим отцом, – снова обрёл голос Джим.

Пегги прищурилась и продолжила.

– А я была той, что должна была его мыть, когда его тошнило или постель становилась мокрой. Я была той, что в самом конце, когда боль уже стала невыносимой, должна была часами слушать его стоны. Я была той, что держала его за руку и читала вслух, и которая просыпалась ночью, прислушиваясь, дышит ли он. Поэтому именно я буду решать, что произойдёт с ним после смерти.

Она произнесла эту речь на одном дыхании, и под конец её голос стал таким громким, что все вздрогнули. Бет утопала в слезах, а Джим откинулся на спинку стула, явно неспособный что-то возразить.