Незнакомец. Суровый батя для двойняшек

Незнакомец. Суровый батя для двойняшек Регина Янтарная

Пролог

Мирон

Сегодня у малой день рождения, Машке исполняется три года. Огромной семьей Серовых отправляемся в детское кафе, недавно открывшееся недалеко от нашего дома.

– Как называется? – спрашиваю у сестры.

– «У Аленки и Алешки», – отвечает Валя с улыбкой.

– Кто-то решил увековечить имена наследников, – громок смеется Тарас, супруг Валентины.

– Похоже на то, – улыбаюсь я.

Заходим в кафе. Здесь царит дружелюбная обстановка. Дорого-богато. Помпезно.

– Теперь понимаю, почему вы хотели отметить именно здесь. – Глажу Машуню по головке. Горжусь ею. Умная девчонка растет. Красивая. И имя ей я выбирал!

Маша меня сильно любит.

– Милая, давай ручки помоем, – Валя берет девочку за руку, и уводит прочь.

Я бросаю барсетку на стол, снимаю светло-серый праздничный пиджак, бросаю его на стул.

– Вася, присмотри за вещами, – командую другу и направляюсь мыть руки.

Неожиданно мое внимание привлекает чужой детский праздник. А еще женский голос. Знакомы до боли, до тошноты. Он впивается мне в грудь миллионом отравленных стрел, и я резко останавливаюсь, пытаюсь откашляться.

– Какого? Этого не может быть!

Делаю всего четыре шага… и попадаю прямиком в ад. В свое давно забытое прошлое.

В отдельном банкетном зале разношерстная компания празднует день рождения сразу двух детей. Малыши – мальчик и девочка сидят во главе стола и сладко улыбаются гостям.

Я не вижу их лиц, только пышные прически. У мальчишки русые волосы, удлиненные и уложенные как у девчонки! А у девчонки белокурые волосики, пышные, с кудряшками, уложенные аккуратно по плечам.

Детям года по четыре. Впрочем, мог бы не гадать, потому что на стене написано ярко огромными буквами: «Нам четыре!» «Алеша и Алена».

Одеты под стать друг другу – на девчушке белое платье с рюшками и оборками, на мальчишке – белая рубашечка с вычурным воротничком.

И лица у детей до боли знакомые. Настолько, что в груди снова что-то колет. И внутри меня что-то ломается, будто кто мой стальной хребет только что переломил.

– Нет! – рычу так громко, что гости вскидываются и поворачивают головы в мою сторону.

А та самая, которую хотел забыть столько лет, отделяется от гостей и спешит ко мне.

– Вам плохо? – спрашивает и смотрит пустым взглядом.

– Неужели я настолько изменился, что ты меня не узнаешь? Машенька…

Маша в ужасе округляет глаза, а затем начинает грубо выталкивать меня из зала.

– Убирайся. Уходи. Тебе здесь не место.

– Они мои? Только скажи… двойняшки – мои?

– Нет. Мои и моего мужа.

Маше удается выставить меня из зала. Мы стоим у стены в коридоре между залами.

– Ты?! – девушка, сломавшая меня, стоит в пяти сантиметрах от меня, и я скольжу по ней удивленным взглядом.

– Как давно ты в городе?

– Недавно.

– Твое кафе?

– Да. Надо же чем-то зарабатывать на жизнь.

Мария говорит, и я слушаю ее завороженно. От знакомых ноток забытого давно голоса схожу с ума, и меня знобит под прицельным синим взглядом ее глаз. С годами Мария превратилась в настоящую красотку. В нереальную красавицу.

Сейчас ей двадцать четыре? Уже настоящая женщина.

– Ты очень красива, – беру Машу за запястье, смотрю на циферблат дорогих часов. Не выдерживаю, протягиваю руку к ее волосам. Они длинные светлые перламутровые.

Маша вздрагивает, когда мои пальцы случайно касаются ее лица и отдаются в ней миллионами импульсов, тревожат душу, отправляют прямиком в прошлое – ад.

– Я не знал, что кафе твое, – невнятно извиняюсь.

– Ничего, здесь всем места хватит. У кого-то день рождения?

– У Машеньки… ей сегодня три.

– Машей назвал? Надеюсь, не в мою честь.

– Случайность.

От нашей близости не понимаю, что говорю, кому, зачем. Мне кажется, что сейчас мы снова в особняке Угрюмого, что не принадлежим себе. И как тогда растворяемся друг в друге и мозг отключается.

Меня топит в эмоциях, неподвластных разуму, телу.

Хватаю Машу за талию, прижимаю к себе крепко-крепко.

– Мне нечем дышать! Пусти. Седой!..

Давно меня не звали «Седым», поэтому от неожиданности вздрагиваю и на мгновение теряю контроль над Машей.

– Пожалуйста, пусти…

Снова сжимаю добычу в руках. Мои руки скользят по стройной женской спине, мои губы вцепляются в длинную шею, кожа которой по-прежнему дурманит.

– Ты спятил! – Мария толкает меня в грудь. – Я замужем за Кутузовым.

– За Кутузовым?.. – тихий стон вползает мне в душу.

– Да. И дети – его, – добивает меня Маша. Она вся дрожит и зябко ведет плечами.

Я тоже дрожу от негодования.

Мария будто пощечину мне влепила.

Отстраняюсь, выпускаю свое прошлое из цепкий объятий, мрачнею.

– Пойду к своим, – разворачиваюсь, ухожу к столику, где меня давно ждет моя Маша…

А первая Маша стоит, не уходит. Смотрит мне вслед, также как тогда, пять лет назад.

Глава 1

Седой

Встревоженное выражение лица Угрюмого с раннего утра не сулит никому ничего хорошего.

– Что-то не так? – удивляюсь деланно. Прекрасно осведомлен, что у этого человека всегда всё не так, всё не по плану.

– Помолчи-ка, Седой, – перебивает он меня и смотрит на дверь. Кричит: – Маша, иди сюда!

Я осекаюсь.