Незнакомец. Суровый батя для двойняшек

Как представлю себе эту Машеньку… сидит вся такая невинная на постели. Ждет, пока я осуществлю свой мужской долг перед ней и ее отцом – заделаю ребеночка. Наследника.

Противно становится.

Злата касается моей руки. Нежно. Чересчур нежно для постороннего человека. Для чужой женщины.

Вскидываюсь, смотрю сквозь нее.

Чего ей надо???

Смотрит в глаза, прожигает.

Невыносимо мерзко. Только ее не хватало.

Хочется орать и выть. Две бабы сделали мою жизнь невыносимой. Я отработал с бандой Угрюмого тучу времени и ни разу не испытывал подобного дискомфорта.

Но то, что творится уже два дня не могу назвать нормальной жизнью. Ощущения такие – будто я в борделе и на меня лезут бабы.

– Седой! – прикрикивает на меня злой Угрюмыч. – Я задал вопрос. Как там с приготовлениями к свадьбе. Всё идет по плану?

Мерзавец! Мысленно матерю его, сцепив зубы.

Вот же она Злата, стоит прямо перед ним, но отчет он просит у меня. Показывает мне, что я отвечаю за каждый шаг его доченьки.

Злата озадаченно глядит на меня и бубнит:

– Ответь уже, тебя спросили!

Замечаю по ее «взъерошенному» взгляду, что она не такая крепкая морально, явно боится заказчика.

– Всё классно! Маше понравится, – шиплю я.

– Ты про платье? – усмехается отец семейства.

Киваю.

– Даже я прифигел, когда ценник увидел. Решил сначала, что ты машину ей купил!

Поворачиваю голову к боссу, рявкаю:

– Разве ты не сказал, что для дочери ничего не жалко?

– Сказал. Но имел ввиду для гостей… думал, ты эти деньги на них потратишь. Люди уважаемые… должны запомнить этот день.

Я. Обещаю. Тебе. Твои. Люди. Запомнят. Мою свадьбу.

Наши взгляды перекрещиваются, и я впервые вижу, что Угрюмый не доволен мною.

Ма-ша!!! Рычу мысленно.

В моей груди громко бьется сердце и мышцы наливаются свинцом, который отравляет всё моё существо. Ничего не могу с этим сделать.

Ловлю на себе жутко перепуганный взгляд Златы. Похоже, малышка считает Угрюмого монстром. Наслышана о том, как он стирает с лица земли неугодных и тех, кто неправильно выполнил его задание.

– Злата! – Егор переводит взгляд на девушку. – Вижу, хочешь отчитаться передо мной. Я готов, – подмигивает дерзко. И Злата с трудом сглатывает ком страха, застрявший в горле. – Свободен! – мне кивают на дверь.

Поспешно направляюсь на выход.

Не хочу ни знать, ни слышать, что будет происходить у меня за спиной. Явно ничего хорошего…

Спустя пять минут подхожу к комнате невесты, спрашиваю у охранника: – Она сегодня не выходила. Совсем?

– Нет, – отвечает холодно. – Сидит у закрытого окна, смотрит на улицу.

– Обедала?

– Нет. Отказалась от завтрака и ужина.

– Понятно, – бросаю озадаченно. Спускаюсь на кухню. Осматриваюсь по сторонам, думаю, что приготовить. Сейчас бы пирожные не помешали. Мысли моментально возвращаются к настоящей невесте.

– Ната, прости, что приходится думать о другой! – бубню себе под нос, и открываю холодильник.

Убеждаю себя в том, что думаю о Маше как о питомце, которого надо просто накормить. Иначе завтра свалится в голодный обморок прямо на свадьбе.

На моей свадьбе…

Глава 10

Мария

– Надо было постучаться, – тихо говорит Мария, сидящая у закрытого окна в кресле.

– Серьезно? – киваю головой на поднос в руках.

– Я не буду есть из твоих рук?

– Да ладно? – прохожу в комнату, ставлю поднос на столик, рядом с вазой, в которой стоят завядшие розы, которые подарил отец дочери, в день приезда.

Надо же! Обычно розы стойкие, неделю могут стоять и не вянуть, а эти завяли за два дня.

Может, это послание небес?

– Ешь! – показываю на поднос с горячими бутербродами.

– Не буду! – отвечает Маша резко, а сама принюхивается и присматривается к красивому блюду. На подрумяненных хлебцах лежат ломтики помидорок, огурчиков, буженина и сыр.

Машенька сглатывает слюну, борется с искушением.

– Никому не скажу, что ты нарушила голодовку, – усмехаюсь я.

Если бы эта девочка знала, что у меня больше чем у нее поводов объявить голодовку, сесть на кровать, свесить ножки и сказать «ничего я не хочу!».

Но она не узнает. Потому что мне приходится сохранять лицо, чтобы не выдать себя.

– Всё равно я обижена, – шелестит блондинка. Сама же поднимается из кресла, подходит к столу. Протягивает пальчики, трогает бутерброд, проверяет, не горячий ли.

– Думаешь, я хочу тебя обжечь? – мое лицо меняется.

Из милого сладкого заботливого мужчины превращаюсь в зверя. Злюсь, потому что вижу насколько эта особа мне не доверяет.

Маша испепеляет меня темно-синим взглядом, а затем надкусывает бутер, приготовленный мною. Плавленый сыр тянется тонкой нитью от места укуса к губам девушки, и она никак не может с ним справиться.

– Замарашка, – цежу с непонятной даже для меня интонацией, и пальцами обрываю нить. Беру с подноса салфетку и вытираю губу девушки.

– Я не ребенок!

– Мне решать, кто ты…

Маша явно смущается, пытается отойти на шаг назад, но я наступаю на нее. Куда она, туда я. Как нитка за иголкой. За очень дорогой иголкой.

– Вкусно? – склоняюсь над ее лицом.

Приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, и я борюсь с желанием, чтобы не поцеловать розовые губы.

Маша замечает мое смущение и ухмыляется.