Незнакомец в зеркале

Тоби зачарованно слушал, наслаждаясь волшебными словами Клифтона Лоренса, всем существом ощущая, что всю жизнь шел к этой минуте, существовал только ради нее, словно уже стал звездой, всемирной знаменитостью. Точно так, как обещала мама.

– Ключ к успеху артиста, особенно комика, – индивидуальность, – продолжал Лоренс. – Ее нельзя ни купить, ни подделать, с этим нужно родиться. Вы счастливчик, дорогой мой, с таким везением рождаются раз в сто лет. – И, взглянув на золотые часы, добавил: – Я обо всем договорился. Сегодня в два часа дня встречаетесь с О’Хэнлоном и Рейнджером. Это лучшие писатели-юмористы в стране. Работают только на самых известных комиков.

– Боюсь, – нервно пробормотал Тоби, – у меня не так много денег…

Клифтон Лоренс небрежным взмахом руки отмел все возражения:

– Не беспокойтесь, дорогуша. Заплатите позднее, из первого гонорара.

Долго еще после ухода Тоби Темпла Лоренс сидел неподвижно, думая о нем, с улыбкой представляя невинное лицо с широко раскрытыми доверчивыми синими глазами. Много лет прошло с тех пор, как Клифтон в последний раз занимался делами начинающего артиста. Все его клиенты были известными людьми, лучшие студии наперебой предлагали им контракты. Но агент давно уже не испытывал такой радости от работы. Раньше каждый день был событием, каждый новый клиент – выигранным сражением. Лоренсу словно бросили вызов – сможет ли он взять этого неопытного необученного юнца и превратить его в первоклассного актера?! У Клифтона было предчувствие, что это нелегкое дело доставит ему много прекрасных минут. Парень ему нравился. Очень нравился.

Встреча проходила в офисе О’Хэнлона и Рейнджера, в студии «XX век Фокс» на бульваре Пико в западном Лос-Анджелесе. Тоби ожидал увидеть роскошную обстановку, нечто вроде того, что было у Клифтона Лоренса, но оказался в убогом бунгало позади съемочной площадки.

Неряшливая секретарша средних лет в растянутом вязаном кардигане проводила Тоби в кабинет, выкрашенный грязновато-зеленой масляной краской. Унылые стены несколько оживляли мишень для игры в дартс и табличка с надписью: «Смотри в будущее», причем последние буквы из-за недостатка места налезали одна на другую.

Лучи солнца, пробивавшиеся через сломанные жалюзи, падали на замызганный коричневый ковер, вытертый до дыр. Изрезанные столы были завалены рукописями, карандашами и бумажными стаканчиками с недопитым кофе.

– Хэлло, Тоби! Извини за беспорядок. У горничной выходной день! – приветствовал молодого человека один из хозяев. – Я О’Хэнлон. А это – это… как его…

– Рейнджер.

– Ах да, вспомнил. Рейнджер.

О’Хэнлон оказался крупным полным мужчиной, близоруко щурившимся за большими стеклами очков в роговой оправе. Рейнджер в противоположность ему был маленьким и хрупким. Обоим было немного за тридцать: они трудились вместе уже десять лет и приобрели широкую известность в артистических кругах.

Широко улыбнувшись, гость кивнул:

– Насколько я понимаю, парни, вы должны написать для меня пару шуток.

О’Хэнлон и Рейнджер обменялись взглядами. Потом Рейнджер сдержанно ответил:

– Лоренс считает, что из вас может получиться новый секс-символ Америки. Давайте посмотрим, что вы умеете. Как насчет репертуара? Есть готовый номер?

– Конечно, – ответил Тоби.

Он вспомнил, как оценил Клифтон его игру, и внезапно почувствовал, как вся уверенность куда-то улетучилась. Оба писателя уселись на диван и скрестили руки на груди.

– Развеселите нас! – велел О’Хэнлон.

Тоби удивленно взглянул на партнеров:

– Прямо здесь?

– А что вам требуется? – ехидно спросил Рейнджер. – Симфонический оркестр для сопровождения? – Он повернулся к О’Хэнлону. – Позвони в музыкальный отдел, попроси, может, пришлют.

«Сволочи, – подумал Тоби. – Я еще отплачу вам, дайте срок».

Он понимал, что они задумали. Пытаются вывести его из себя, а потом доложить Клифтону, что он бездарен и ни на что не годится. Ну что ж, он не даст им себя унизить!

Выдавив фальшивую улыбку, Тоби начал имитировать известных комиков Эббота и Костелло:

– Эй, Лу, не стыдно тебе? Совсем в бродягу превратился. Почему бы тебе не попытаться найти работу?!

– У меня уже есть занятие.

– Интересно, какое же?

– Ищу работу.

– И называешь это занятием?

– Конечно. Целый день занят, с утра до вечера, и в семь исправно прихожу домой, к ужину.

Оба писателя не сводили с Тоби глаз, изучая, присматриваясь, анализируя, и, послушав немного, начали переговариваться, словно его не было в комнате:

– Он не умеет держаться.

– Машет руками, словно дрова рубит.

– Может, стоит написать для него монолог лесоруба?

– Слишком старается.

– А текст! Это кошмар какой-то.

Тоби с каждой минутой раздражался все больше. Не обязан он оставаться здесь и слушать оскорбления этих двух психов! Да и писанина у них, должно быть, чушь сплошная!