Незнакомец в зеркале

После того как Далласа Берка увели, Сэм еще долго сидел неподвижно, думая о старике, вспоминая все, что тот сделал, чудесные фильмы, которые поставил. В любом другом бизнесе Берк был бы героем, председателем правления или, окруженный почетом, ушел бы на покой с хорошей пенсией. Но он выбрал магический мир кино.

Глава 16

В начале пятидесятых слава Тоби Темпла все росла. Он выступал в лучших ночных клубах Филадельфии, Чикаго и Нью-Йорка, на юбилеях, благотворительных вечерах и в детских больницах, откликался на все приглашения, был готов приехать куда угодно, в любое время. Любовь публики была нужна Тоби как воздух. Он не мог жить без аплодисментов, цветов, поклонников. Ничего, кроме собственной работы, не интересовало его. В мире происходили важные события, но для Тоби они служили всего-навсего источником нового материала для острот.

В 1951 году, когда генерал Мак-Артур получил отставку и сказал: «Старые солдаты не умирают – они всего лишь растворяются и уходят в прошлое», Тоби отреагировал замечанием:

– Иисусе, мы, должно быть, сдаем белье в одну прачечную – мое тоже вечно линяет.

В 1952 году, когда проводились испытания водородной бомбы, Тоби гордо объявил:

– Это еще что! Вы бы посмотрели, как меня принимали в Атланте!

Эйзенхауэра избрали президентом, Сталин умер, население Монтгомери бойкотировало автобусы, менялись люди, премьер-министры, политическая обстановка… И все эти события были фоном, на котором создавался новый репертуар Тоби.

Когда этот улыбающийся человек с широко раскрытыми наивными глазами с выражением оскорбленной невинности на лице бросал в публику едкие остроты, зрители вопили от восторга. Он непрерывно сыпал шутками, каламбурами, ни на минуту не останавливаясь, и люди смеялись до слез, до истерики. Поклонники обожали Тоби; их любовь поддерживала его, давала силы подниматься все выше.

Но в глубине души не утихало грызущее нетерпение, не дающее отдыха беспокойство. Тоби не мог довольствоваться тем, что имел, постоянно искал что-то новое – лучше, заманчивее, интереснее. Он никогда не испытывал подлинной радости, потому что боялся: вдруг пропустит лучшую вечеринку, не выступит в более престижном зале, не поцелует самую красивую девушку. Он менял подружек как перчатки. После вынужденного брака с нелюбимой женой Тоби избегал постоянных связей. Он часто вспоминал времена, когда был совсем молод и выступал в третьеразрядных заведениях. Как он завидовал тогда известным комикам, у которых было все: лимузины, особняки, прекрасные женщины. И вот теперь все мечты сбылись, но каким одиноким он себя чувствовал! Недаром кто-то сказал: «И когда ты наконец добираешься до вершины, оказывается, что вокруг пустота…»

Судьба предназначила Тоби быть первым. Он знал, что добьется своего, и жалел лишь об одном: мать умерла, так и не успев узнать, что ее пророчество исполнилось.

Отец – единственный, кто, кроме Тоби, помнил ее. Детройтский дом престарелых размещался в уродливом кирпичном здании, построенном в конце прошлого века. Стены пропитались сладковатой вонью старости, болезни и смерти.

Отец Тоби перенес удар и превратился в инвалида – жалкое тупое создание с потухшими глазами. Он жил теперь только редкими посещениями сына. И вот снова Тоби стоял в тусклом, устланном зеленым ковром вестибюле в окружении влюбленно взирающих на него сестер и пациентов.

– Я видела вас в шоу Хэролда Хобсона на прошлой неделе. Вы были просто великолепны! Как это вам приходят в голову все эти остроумные шутки?!

– Не мне, а писателям, – ответил Тоби, и все засмеялись над его скромностью.

В коридоре послышался скрип – это санитар вез в инвалидной коляске отца Тоби, свежевыбритого, причесанного. Он даже позволил сегодня переодеть себя в костюм в честь визита сына.

– Эй, да это красавчик Бруммель! – воскликнул Тоби, и все с завистью посмотрели на мистера Темпла, вздыхая, почему не им выпало счастье иметь такого знаменитого родственника, известного артиста.

Тоби подошел к отцу, наклонился, крепко обнял.

– Кого пытаешься одурачить, папа? – спросил он, показывая на санитара. – Слушай, это не он должен возить тебя в коляске, а ты его!

Присутствующие засмеялись, стараясь получше запомнить все остроты, чтобы потом похвастаться: «Я вчера встречался с Тоби Темплом, и он сказал… Знаешь, я стоял вот так, как с тобой, рядом, и сам слышал…»

Он стоял тут, развлекал их, веселил, оскорблял, но они еще больше любили Тоби за это. Тоби насмехался над их личной жизнью, пристрастиями, здоровьем и детьми, и эти люди вместе с ним смеялись над собственными проблемами.

Наконец Тоби с сожалением вздохнул:

– Так не хочется покидать вас – лучших зрителей у меня еще не было…

Они и это запомнят, будут всем взахлеб рассказывать…

– Но я должен хоть немного времени провести с отцом. Он обещал подарить мне несколько новых острот.

И все хохотали, радовались и восторженно провожали его.