Незнакомец в зеркале

Когда их самолет приземлился в аэропорту Орли, Тоби вручили телеграмму. Его отец умер в доме престарелых. На похороны Тоби не успевал. Он тут же распорядился пристроить новое крыло к лечебнице, названной именем родителей.

В Канне действительно собрался весь цвет мира кино. Этот город стал Голливудом, Лондоном, Парижем, Римом, слившимися в одно целое в великолепной многоязычной какофонии звуков и неистовства ярких красок, калейдоскопически ослепительных картин. В этот городок на Французской Ривьере слетелись кинематографисты со всех уголков земли, привезя коробки с законсервированными мечтами, ролики с пленкой, отснятые в Англии, Франции, Японии, Венгрии, Польше, сокровища, способные всего за одну ночь вознести их к славе и богатству. Улицы кишели профессионалами и любителями, ветеранами и новичками, счастливчиками и неудачниками. И все ожидали чуда, все боролись за престижные призы – ведь получение награды на Каннском фестивале означало деньги в банке, выгодную продажу картины, всемирную славу.

Отели в Каннах были забиты до отказа, и тех, кому не досталось номеров, селили в Антибе, Болье, Сен-Тропезе и Ментоне. Жители маленьких деревушек с благоговением взирали на знаменитостей, толпившихся на улицах, ресторанах и барах.

Конечно, Тоби не составило большого труда зарезервировать люкс в отеле «Карлтон». Его и Джилл повсюду встречали восторженными поклонами, непрерывно щелкали аппараты фоторепортеров, снимки царственной четы появились во всех газетах мира. Золотая пара, король и королева Голливуда. Репортеры брали у Джилл интервью, спрашивали ее мнение по любому вопросу, от качества французских вин до политической жизни Африки. Да, девочка из Одессы, Жозефина Цински, прошла длинный путь!

Фильм Тоби не получил приза, но за два дня до окончания фестиваля жюри объявило о награждении Тоби специальным призом за огромный вклад в эстрадное искусство. Награду вручали на торжественном приеме. Большой банкетный зал отеля «Карлтон» был полон гостей. Джилл вместе с мужем сидела на возвышении. Заметив, что Тоби ничего не ест, она прошептала:

– Что с тобой, милый?

Тоби покачал головой:

– Наверное, перегрелся на солнце. Все плывет перед глазами.

– Завтра прослежу, чтобы ты отдохнул.

Джилл договорилась на следующее утро об интервью Тоби репортерам «Пари Матч» и лондонской «Таймс», обеде с группой тележурналистов и о коктейле с известными продюсерами и режиссерами. Она тут же решила, что отменит наименее важные мероприятия.

В конце обеда поднялся мэр Канн и представил Тоби.

– Мадам, месье, господа приглашенные! На мою долю выпала огромная честь представить человека, известного всему миру, великого артиста, потрясающего сердца людей. С огромной радостью хочу объявить о присуждении специального приза в знак признания его искусства и нашей благодарности. – Подняв золотую медаль на ленте, он поклонился Тоби: – Месье Тоби Темпл!

Раздался взрыв аплодисментов, все присутствующие в едином порыве поднялись с мест, но Тоби продолжал сидеть не двигаясь.

– Встань, – прошипела Джилл.

Тоби медленно, пошатываясь, встал. Лицо его смертельно побледнело. Он минуту постоял, улыбнулся и направился к микрофону, но на полпути, споткнувшись, без сознания рухнул на пол.

Тоби Темпла срочно отправили транспортным самолетом в Париж, в американский госпиталь, где поместили в отделение реанимации. Лучшие врачи Франции боролись за его жизнь, а Джилл тридцать шесть часов ожидала их приговора, отказываясь есть, пить и отвечать на бесчисленные телефонные звонки любопытных, поклонников и сочувствующих.

Она сидела одна, уставившись в стену, ничего не видя и не слыша. Единственная мысль билась в мозгу: Тоби должен, должен выздороветь. Муж был ее солнцем, а если солнце заходит, тень умирает. Нельзя допустить, чтобы это случилось.

В пять утра доктор Дюкло, главный врач, вошел в комнату, которую заняла Джилл, чтобы постоянно быть рядом с Тоби.

– Миссис Темпл, боюсь, нет смысла пытаться смягчить удар. У вашего мужа двусторонний инсульт. По всей вероятности, он никогда больше не сможет говорить и двигаться.

Глава 31

Когда Джилл наконец пропустили к мужу, она была потрясена происшедшими в нем переменами. Всего за две ночи он превратился в дряхлого, изможденного старика, словно все жизненные силы разом покинули его. Он почти не мог владеть ни руками, ни ногами, а вместо слов с губ срывалось нечленораздельное мычание.