Незнакомка

– Ага, свежевыжатый – фреш, – кулон ярко вспыхнул и погас. Привычные очертания мира тут же вернулись, – Он долго не храниться, надо каждый день выжимать, зато самый вкусный, – незнакомка, как ни в чём небывало, сидела на своём стуле и, казалось, сдерживается, чтобы не рассмеяться: посмотрите вокруг, много Вы видите людей с цветущими садами в душе? Посмотрите, посмотрите. Мне интересен ваш вердикт.

Макс постучал костяшками пальцев по столу, удостоверился в его былой прочности, буркнул что-то невнятное и с опаской оглядел торговый зал, уступая настойчивости загадочной особы. Покупателей в магазине было не так, чтобы много, но у касс человек пять топтались: женщина среднего возраста, две старушки, мальчик-подросток и мужчина, с прилипшим к уху телефоном. Юнец излишне дёргался и горбился, бабки таранили друг друга тележками, дама мрачнее тучи, а болтун постоянно повышал голос брезгливо гримасничая. Колючки, да крапива, канавы, пустыри, ошмётки позитива – тщедушные цветы.

Макс помолчал, по-старчески пошамкал губами и кратко ответил:

– Да не особо.

– Сухо. Добавьте поэзии.

– Куда добавить?

– Не куда, а во что. В Ваш ответ, разумеется.

– М-м-м, у всех концентрат разбавленный, долгоиграющий, так и булькает.

Тут девушка впервые засмеялась в голос и Максу почему-то передалось её веселье и уверенность. Не ожидая от себя такой дерзости, ну, по его убеждениям, зато предсказуемо глупо, прямо смотря ей в глаза, он простодушно поинтересовался:

– А почему Вы за мой столик сели, полно же свободных?

Незнакомка снова замкнулась и по обыкновению уставилась в окно, слегка задрав вздёрнутый носик. Длинные ресницы скрывали зелёные глаза и было не разобрать, закрыла она их или смотрит на снежную дорогу под колёсами редких машин. Макс ёрзал на стуле, будто на кол уселся, не переставая себя ругать за бестактность. Замучил белую салфетку, затискал пакетик с сахаром.

– А ты не рад? – Она перешла на «ты», он даже не сразу заметил. Открыл было рот чтобы ответить: – Конечно рад, очень рад, – но незнакомка вдруг встала, кулон сердито закачался, девушка накинула шубку на свои юные плечи и, ни разу не взглянув на закостенелого тугодума, бросила сухое «спасибо за чай», «особенно за зёрна кофе», торопливо направилась к выходу.

Макс уплыл за горизонт, наблюдая, как красавица исчезает в дверях магазина, потом всё же опомнился и пустился следом, надеясь её догнать.

На ходу застёгивая пуховик, пыхающий клубами пара, юноша заметался по коротким улочкам, высматривая хрупкий силуэт. Львы и кариатиды так громко гоготали, надсмехаясь над ним, что он едва не угодил под машину. После нескольких часов поиска, замёрзший и подавленный, Макс, спотыкаясь о собственную неуверенность поплёлся домой, забыв о встрече с издателем.

Случайность – вот величина, способная менять значения, любовь горазда сочинять и выбирать своё течение.

Всю следующую неделю в перерывах между неистовой писанины, он шатался по улочкам, которые примыкали к тому самому магазину. Сидел часами за тем же столиком, но встретился лишь со своим красным шарфом, который ему любезно вернул охранник, хотя Макс и не спрашивался на его счёт. Побежали дни тянучки, утром скучно, ночью скучно, вечерами плач отчаянный и мерцающий экран. Буквы в строчки, многоточья, мысли прыгают на кочках, не бывает встреч нечайны, даже, если жизнь обман.