Незнакомка в зеркале

Тед уснул, а она еще долго лежала, не смыкая глаз и беспрестанно ворочаясь. В пять утра она сдалась и пошла в мастерскую, где на несколько часов спряталась от всех тревог, полностью сосредоточившись на фигуре со сложенными руками. Наконец она выгнулась, чтобы растянуть спину, отложила инструменты и оглядела скульптуру со всех сторон, медленно поворачивая перед собой. Потом выключила свет и вернулась в дом. Тед уже встал и оделся. Он сидел за кухонным столом с утренней газетой и чашкой кофе.

– М-м-м… Как вкусно пахнет кофе, – сказала она и налила себе чашку.

– Ты рано поднялась.

Тед сложил газету и опустил на стол рядом с собой.

– Не спалось?

Блайт села за стол.

– Да. Решила, что лучше еще поработать над руками, чем просто так лежать.

– Ты в последнее время сама не своя. Рассеянная. Беспокойная. Не хочешь рассказать, в чем дело?

– Да ни в чем. Правда.

Он пожал плечами:

– Как скажешь.

Блайт видела, что он сомневается, но промолчала. Зазвонил домашний телефон, и они оба вздрогнули.

– Я возьму. – Блайт встала и сняла трубку. – Алло?

На ее лице расцвела улыбка.

– Да. Приходи к обеду. До скорого.

Тед вопросительно поднял брови.

– Хейли. У нее какие-то новости.

– А-а. Расскажешь мне? – Он встал и начал собираться. – Вернусь рано.

Он поцеловал ее, как всегда перед уходом на работу, но долго не отпускал:

– Поедем куда-нибудь поужинать? Романтический вечер: только ты и я.

– С удовольствием. Я закажу столик.

Когда Тед ушел, Блайт допила кофе, которому оказалось не под силу одолеть ее страшную усталость. Она попыталась читать газету, но глаза слипались. Блайт вышла на веранду и легла на диван. Утонув в мягких подушках и солнечном тепле, проникавшем сквозь окна, она мгновенно уснула.

– Мам! – сказала Хейли, тронув ее за плечо.

Блайт открыла глаза, приходя в себя:

– Боже, я, наверное, уснула. Который час?

– Половина первого. С тобой все в порядке?

– Да-да, просто ночью не очень хорошо спала, вот и решила прилечь. Не собиралась так долго отдыхать.

Она поправила волосы, встала и обняла дочь:

– Так что за новости? Садись.

– Я вчера видела Барби, она разорвала помолвку с Натаном.

– Ой, как жаль, – сказала Блайт, не понимая, зачем было специально приезжать, чтобы рассказать это. – А что случилось?

– Это было обоюдное решение, никаких громких ссор. По-моему, они оба сомневались, что готовы взять на себя серьезные обязательства.

– Весьма разумно. Раз сомневались, значит, правильно сделали.

– Согласна. Но дело вот в чем. У них была бронь в клубе на январь. Это через четыре месяца. И теперь дата снова свободна.

Хейли широко улыбалась. У Блайт заныло под ложечкой.

– И?

– Мы можем забронировать ее для Эдди и Гэбриела. Тогда им не придется ждать целый год.

– Не знаю, Хейли. Мы уже все распланировали, Эддисон и Гэбриел согласились.

– Нет. Я сказала Гэбриелу про клуб, и он тут же ухватился за эту идею. Он очень хотел бы приблизить дату и сыграть свадьбу зимой.

Блайт напряглась:

– А Эддисон ты тоже рассказала?

– Пока нет, но Гэбриел наверняка уже это сделал.

Блайт сидела молча, и Хейли продолжала:

– Почему они должны ждать, мам? Только подумай – в следующем году у вас с папой уже мог бы быть внук.

Она подмигнула.

«И как теперь выпутываться», – думала Блайт. Ей отчаянно нужны были хоть какие-то результаты от детектива, чтобы либо успокоиться, либо вооружиться. И она надеялась вскоре получить их.

20. Эддисон

– Хочу посоветоваться с тобой, Джиджи.

Мы сидим у них на крыльце, на столике перед нами – графин холодного чая.

С тех пор, как мы с Гэбриелом вернулись из Флориды, прошла неделя. Я бессчетное количество раз брала в руки проклятую карточку и уже затвердила наизусть телефон и имейл того человека. А его имя, Фрэнк Марголис, крутится у меня в голове день и ночь. Каждый раз, когда я решаюсь позвонить ему, у меня сдают нервы, и я кладу трубку. Говорю себе, что он наверняка ошибся, перепутал меня с кем-то. Но я знаю, что обманываю себя. Неужели он действительно встречал меня в каком-то баре или ночном клубе Форт-Лодердейла? Просто поверить не могу, что это возможно. Он сказал, что я обалденная танцовщица, хотя на самом деле я зажатая и немного неловкая, особенно когда танцую, за что Гэбриел любит меня поддразнивать. И я ненавижу быть в центре внимания. Не могу представить себя танцующей на сцене перед толпой незнакомых людей, которые на меня пялятся.

Но я попыталась выяснить, возможно ли, что до амнезии я была совсем другим человеком, и ответ оказался неутешительный. Амнезия довольно часто влияет на природные наклонности и свойства. Есть все причины допустить, что я совсем не похожа на прежнюю Эддисон, или как там меня звали.

Гэбриелу я ничего не рассказывала. Пока не могу. Не собиралась говорить никому, но встреча с тем жутким типом не выходит у меня из головы, и если я не поделюсь с кем-нибудь, то просто сойду с ума.

– И о чем ты хочешь поговорить? – спрашивает Джиджи. – Ты вернулась как будто немного не в себе. Вы с Гэбриелом поссорились?

Я удивлена. Мы с Гэбриелом никогда не ссоримся.

– Вовсе нет. Я о другом.

И я, запинаясь, рассказываю ей о человеке в ресторане.