Незнакомцы

– Ты гений! – сказала она, обняв Натали за талию, словно та была её подружкой, а не совершенно посторонним человеком. – Это действительно радуга! Каждый охотник желает знать… красный, оранжевый, жёлтый…

Эмма завладела тачпадом ноутбука, за которым стоял Финн, и принялась передвигать бабочек так, чтобы первой оказалась красная, а последней фиолетовая (ну хорошо, лиловая).

Чез похлопал Эмму по плечу: казалось, он был очень доволен. Финн пропищал:

– Всё сошлось!

– Значит, твоя мама любит не только бабочек, но и радугу? – насмешливо спросила Натали.

– Это наша личная шутка, – парировала Эмма.

Она порадовалась, что ни Чез, ни Финн не стали задавать вопросов. Может быть, они даже не помнили, какое отвращение год назад вызывали у Эммы некоторые девочки, которые вечно болтали о радугах, единорогах, бабочках и магии. Однажды вечером, когда Эмма жаловалась за ужином, мама очень тихо сказала: «Эмма, человек имеет право любить радуги, единорогов, бабочек, магию и математику. Лично я была бы очень рада, если бы всего этого в мире стало побольше».

С тех пор «радуги и бабочки» были у Эммы и мамы чем-то вроде пароля. Он означал, что Эмма не должна злиться на ребят, которые не любят математику, но и не обязана терпеть, если кто-то полагает, будто в любви к математике есть нечто дурное.

«Опять шифр», – подумала она.

– И всё-таки я не понимаю, – сказала Натали. – Ты расставила бабочек по цвету. И что дальше?

– Может, теперь, если мы соединим все точки…

Эмма принялась одну за другой увеличивать бабочек, пока все точки не соприкоснулись краями. Как она и рассчитывала, загадочные линии внутри точек тоже соединились.

– Получился прямоугольник! – воскликнул Финн. – И… в нём тоже что-то нарисовано!

– Это… карта? – спросила Натали. – Карта чего?

Эмма резко выпрямилась. Её мозг снова быстро заработал.

– Это мамин кабинет, – сказала она. – Скучальня. – Она стала указывать на разные очертания. – Видите? Вот стол. Вот полки на стенах.

– А это что? – спросил Чез. – Тут спрятаны сокровища? Место обозначено крестиком… Что там такое у дальней стены Скучальни?

Эмма не помнила ничего, кроме пустых полок.

– Не знаю, есть там сокровище или нет, – медленно произнесла она. – Но я абсолютно уверена, что поискать надо.

Глава 21 Чез

Чез потянулся к двери Скучальни.

Это было на следующий день. Грейстоуны убедили госпожу Моралес, что им совершенно необходимо опять заехать домой и навестить Ракету. В школе у Чеза дела целый день не ладились: его дважды вызывали учителя, а он настолько не отдавал себе отчёта в происходящем, что даже не мог сообразить, какой сейчас урок – английский или история, математика или биология.

Чез ждал этого момента с половины одиннадцатого прошлого вечера.

И боялся его. Поэтому он буквально заставлял себя проделать каждое действие: «Возьмись за дверную ручку. Поверни направо. Толкни дверь…»

– Очень плохо, что я вчера вечером не заперла дверь Скучальни? – выпалила Эмма.

Они с Финном стояли так близко, что Чез касался их локтями.

– А почему ты её не заперла? – спросила Натали. Она держалась в нескольких шагах позади.

– Я не подумала! – проныла Эмма. Заставить Эмму ныть было не так просто. – Нужно было держать в голове столько вещей сразу! Зачем мама вообще запирала Скучальню? Почему это так важно? И мы же заперли вчера входную дверь, когда уезжали, и она была заперта, когда мы приехали сегодня, и все окна целы – значит, мы точно знаем, что никто сюда не проник, и…

Чез бросил на сестру предупреждающий взгляд, надеясь, что она поймёт намёк. «Не говори о всяких ужасах, например, о том, что кто-нибудь мог забраться в дом. Только не при Финне. Не пугай его».

Или на самом деле Чез имел в виду «не пугай меня»?

– Давайте просто посмотрим, что там, – сказала Натали.

Чез по-прежнему чувствовал себя как-то странно оттого, что Девочка с Накрашенными Губами (или бывшая Девочка с Накрашенными Губами?) была у него дома и даже разговаривала с ним. Но ему нравилось спокойствие, звучащее в её голосе. Ему нравилось, что Натали старше и знает то, чего не знает он. От этого он чувствовал себя чуть меньше похожим на того, другого Рочестера – Рокки – из Аризоны, которому, возможно, приходилось храбриться ради младших брата и сестры. Ну, если их ещё не нашли, конечно.

Чез надеялся, что уже нашли.

Дверь скрипнула и открылась. Чез протянул руку и включил свет.

– Кто-то побывал здесь и всё украл! – воскликнула Натали, оглядываясь.

– Нет-нет, – сказала Эмма. – Именно так комната выглядела и вчера. Точно так же.

– Мама нарочно не держит здесь ничего интересного, – горячо добавил Финн. – Если бы тут были фотографии или, например, игрушки, она бы отвлекалась и не могла работать.

– А, – поняла Натали.