Незнакомцы

Едва Джек протянул руку к кнопке вызова лифта, как Доминика окатил новый шквал воспоминаний, настолько живых и ярких, что они моментально затмили все происходящее с ним в реальности. Ему вспомнился эпизод, связанный с посадкой звездолета: исходившее от него сияние, сперва белое, а потом ярко-красное, его простая цилиндрическая форма, почти земная, но вместе с тем остающаяся чужеродной и исполненной тайны иного, непознанного мира.

— Что с тобой? — услышал он голос Джинджер и почувствовал на своем плече ее руку.

— Я вспомнил кое-что еще, — ответил он, выпрямляясь и опуская руки, которыми упирался в закрытую дверь лифта.

— Что именно? — спросил Джек.

Доминик рассказал.

Ему не пришлось убеждать их, что в ту летнюю ночь на Землю опустился инопланетный корабль, уже после первых же его слов они сами все вспомнили, и на их лицах Доминик прочитал одновременно и ужас, и радость, и восторг, и надежду.

— Мы вошли внутрь, — сказала Джинджер.

— Да! — воскликнул Джек. — Вы, Доминик и Брендан.

— Но я не могу... — наморщила лоб Джинджер, — я не припоминаю, что произошло с нами потом.

— И я тоже ничего не помню, — недоуменно произнес Доминик. — Дальше в памяти черный провал. Помню лишь, как мы вошли через люк внутрь, навстречу золотистому свету, — и все, а что было дальше...

Доминик взглянул на Джинджер: лицо ее побелело как мел, и не только от страха, но и от сильного волнения. В эту минуту оба они наконец поняли, почему их так тянуло друг к другу: их навеки связало то, что произошло с ними на борту звездолета в ту летнюю ночь.

— Я уверена, что корабль здесь, под Скалой Громов, — сказала Джинджер.

— Поэтому-то правительство и отобрало землю у скотоводов, — предположил Доминик. — Они хотели понадежнее укрыть от посторонних глаз звездолет.

— Им понадобилась здоровенная платформа, чтобы отбуксировать его сюда, — заметил Джек.

— Как для космических кораблей многоразового использования.

— Но зачем нужно было его скрывать? — спросил Джек. — К чему вообще вся эта таинственность?

— Не знаю. — Доминик нажал кнопку вызова лифта. — Может быть, нам удастся это выяснить.

Они опустились на второй подземный этаж, залегавший, судя по времени спуска, на приличной глубине в толще каменного монолита, и очутились в большой круглой пещере диаметром не менее трехсот футов. Откуда-то сверху струился холодный голубоватый свет. Вдоль стен притулились странные металлические строения, в двух из которых теплился желтый свет, который несколько смягчал и оживлял общую мрачную картину, чем-то напоминающую лагерь киносъемочной группы, выехавшей на натуру. От круглой пещеры ответвлялись проходы в четыре другие; один из них был перекрыт огромными деревянными дверями, совершенно нелепыми и неуместными в оборудованном современной техникой стратегическом хранилище. В трех других пещерах горел свет, и Доминик увидел там вездеходы, грузовики, вертолеты и даже самолеты. Вдоль стен стояли такие же, как и в круглой пещере, металлические домики с крохотными окошками, в которых мерцали огоньки. Доминик знал, что под Скалой Громов находится огромный арсенал и целый подземный городок, но не ожидал, что он настолько велик, и был потрясен увиденным.

Но еще более поражало отсутствие сотрудников, охранников и каких-либо звуков. Конечно, люди могли после работы разойтись по своим домикам, но все равно звучала бы музыка, слышны были бы голоса, шум, смех.

— Может, они все умерли? — едва слышно спросила Джинджер.

— Я же сказал, что здесь что-то случилось, — отозвался Джек.

Доминик впился взглядом в гигантские деревянные ворота, закрывавшие вход в четвертую пещеру, и осторожно приблизился к ним. Маленькая, в человеческий рост, дверь в одной из створок была приоткрыта, из-за нее на каменный пол падала полоска яркого света. Доминик протянул руку, чтобы распахнуть дверь, но замер, услышав приглушенные мужские голоса. Разобрать, о чем шла речь, было невозможно, говорили слишком тихо. Доминик хотел уже было отойти назад, но, подумав, решительно потянул ручку маленькой двери на себя и перешагнул порог.

Звездолет был там.

* * *

Джинджер застыла за спиной Доминика, прижав руку к груди, словно боялась, что из нее выскочит сердце.