Незнакомцы на Монтегю-стрит

Я села рядом с Ивонной, Нола – напротив. Она сразу же достала телефон и начала строчить эсэмэски. Я была рада, что Олстон познакомила ее с некоторыми своими подругами и одноклассницами из Эшли-Холл, но, если честно, бесконечные эсэмэски меня раздражали. Я выразительно посмотрела на нее, и она тотчас отключила звук щелкающих клавиш. Странно, что еще никто никого не убил, будучи выведен из себя этим негромким щелкающим звуком, который лично мне напоминал китайскую пытку водой.

– Сейчас у него небольшой перерыв между книжными проектами, – сказала я, повернувшись к Ивонне. – Вот увидите, скоро он снова будет в седле, – добавила я и одарила ее обнадеживающей улыбкой.

– Насколько я знаю, он собирался написать эту книгу о вашей семье, – понизив голос до заговорщицкого шепота, сказала она. – Про то, как они сажали на мель и грабили затонувшие корабли, и про скелет, который обнаружили в гавани. Возможно, он работает над ней, поскольку у него уже есть все, что ему нужно для ее написания.

Я почувствовала, как кровь отлила от моего лица.

– Он вам сам это сказал?

Ивонна покачала головой:

– Не совсем. Но когда он был здесь некоторое время назад… с этой Ребеккой… она твердила ему, какая хорошая книга у него получится. Как бы мне ни хотелось с ней соглашаться, она права. С другой стороны, это ваша семья и ваша личная история. Не знаю, хотите ли вы, чтобы об этом узнал весь остальной мир.

Она выразительно подняла брови.

Я не была уверена, в курсе ли Ивонна истории о том, как моя родственница из прошлого поменялась местами с Розой Приоло и потом выдавала себя за нее. До сих пор этот секрет был известен лишь моим родителям, Джеку и мне. И Ребекке. Книга, смакующая жуткие подробности того, как тело настоящей Розы Приоло оказалось на дне Чарльстонской гавани, в лучшем случае будет унизительной, а в худшем – ударом не только для меня, но и для всей нашей семьи.

Я положила руки на поцарапанную деревянную столешницу и вымучила улыбку.

– Да, хотя лично мне он ничего не сказал. Итак, – произнесла я, стремясь поскорее сменить тему, – что вам удалось узнать о семье Джулии Маниго?

Ивонна начала вынимать из коробки на столе папки с яркими цветными ярлычками.

– Вообще-то, немало. Как, наверное, вы знаете сами, очень известная семья, хотя и не близкие родственники Маниго в вашем собственном генеалогическом древе.

– И на том спасибо.

Она молча подняла голову, как будто ожидая, что я уточню, но, когда я этого не сделала, вновь взялась перебирать папки.

– По вашей просьбе я не стала углубляться дальше Гарольда и Энн, хотя есть много информации, относящейся к более раннему времени. Первые Маниго были гугенотами, но вас это вряд ли заинтересует. – В голосе Ивонны мне послышалось легкое разочарование.

Она открыла папку и подтолкнула ее ко мне:

– Я позволила себе сделать фотокопии нескольких газетных вырезок и статей, касающихся этой семьи.

Я невольно воздала Ивонне должное: она уже все расположила в хронологическом порядке, выделив самые важные факты бледно-голубым маркером. Я дала себе мысленное обещание отправить ей коробку пирожных с глазурью из сливочного сыра и/или моего первенца. Ивонна была потрясающей личностью и во многом напоминала меня, по крайней мере в своей любви к таблицам и графикам, что не могло не пугать.

Палец с розовым ногтем указал на одну из страниц:

– Гарольд родился на побережье, в округе Джорджтаун, на старой рисовой плантации, принадлежавшей семье Маниго на реке Санти… Бель-Мид… но был самым младшим из трех сыновей. Учился в колледже Южной Каролины в Колумбии, затем в Чарльстоне, в медицинском колледже. Унаследовав, когда его отец умер, приличные деньги, он вложил их в железные дороги и землю, и к тому времени, когда он женился на Энн Уорд из Флоренции, штат Южная Каролина, это был богатый человек. В качестве свадебного подарка он построил для нее дом на Монтегю-стрит.

Нола перестала набивать эсэмэски.

– Она получила дом в качестве свадебного подарка?

Ивонна кивнула:

– Да, дорогая. У состоятельных людей тогда это было в порядке вещей. Иногда это был способ сохранить собственность в семье, а иногда – просто подсластить сделку, как сейчас говорят.

Нола подняла брови и вернулась к своим эсэмэскам.

– Как насчет Уильяма? Вы что-нибудь узнали о нем?

С терпеливой улыбкой Ивонна вытащила из стопки бумаг внутри папки фотокопию. С зернистого, пожелтевшего фото, сделанного примерно в середине тридцатых годов, в объектив фотографа смотрел молодой человек со светлыми волосами и стройной фигурой. Я почувствовала, как Нола наклонилась через стол.

– Это он, Мелли. Игрушечная фигурка мальчика.

Я кивнула, не то с облегчением, не то просто признавая тот факт, что это было не то лицо, которое я видела в окне, и повернулась к Ивонне, чтобы ей все объяснить:

– Амелия Тренхольм, мать Джека, подарила Ноле кукольный домик, и, похоже, тот был сделан для Джулии Маниго, которая получила его в подарок в день рождения, когда ей исполнилось десять лет. Это точная копия дома на Монтегю-стрит, и в нем были игрушечные фигурки, похожие на членов семьи и даже на собаку.