Незнакомцы у алтаря

Я намекала мужу, что его мать – не единственная хорошая хозяйка в нашей семье. От моей матери мне досталось множество превосходных рецептов; не сомневаюсь, приготовленные по ним блюда придутся ему по вкусу. К каким только женским уловкам я не прибегала, стараясь убедить его, что совершенно не обязательно следовать во всем пособию, написанному его матерью. Муж с негодованием отнесся к моим уловкам и теперь угрожает тем, что его мать, у которой, кстати, есть свой великолепный дом, переедет жить к нам! Я люблю мужа, но его мать не переношу. Что мне делать?

Отчаявшаяся Жена».

Эйнзли положила на блокнот чистый лист бумаги. Так и подмывало предложить Отчаявшейся Жене пригласить к ним в гости ее собственную матушку; а еще более соблазнительно предложить поменяться домами со свекровью, но она сомневалась, что Фелисити напечатает такие советы. Нет, надо посоветовать Отчаявшейся Жене топнуть ножкой, выкинуть свекровино пособие и заявить, что хозяйка в доме она. Именно так мадам Гера обычно отвечала на подобные крики о помощи – а она их получала во множестве. Многие читательницы «Скоттиш ледиз компаньон» считали, что свекрови всегда суют нос в их жизнь, а их сыновьям недостает инициативы.

Изображать хозяйку Строун-Бридж оказалось сравнительно легко. Однако, оглядев комнату, которая за последние десять дней, как и вся ферма при усадьбе, стала теплой и уютной, Эйнзли почти не испытала радости.

Мари Макинтош помогала ей во всем, но оказалась довольно сдержанной особой. Она, правда, и не думала задирать нос перед Эйнзли, и не высмеивала ее предложения. Эйнзли легко выполнила поручение Иннеса и навела уют в их жилище. Но ведь она готовилась не к такому испытанию. Ее погрузили в домашнее хозяйство, а ведь Иннес сулил ей совсем другую роль! Злясь на себя, Эйнзли сунула переписку мадам Геры в кожаную папку и сдвинула ее на край стола, закрыв последним номером «Скоттиш ледиз компаньон», который прислала ей Фелисити. Иннесу несомненно нужна помощь, но к жене он ни разу не обратился. Наверное, он решил, что лучше справится с арендаторами в одиночку. Шли дни, а она чувствовала себя все более заброшенной, все более не в своей тарелке. Нет, она не была несчастна, она не жалела о том, что решила приехать в Строун-Бридж, но ей казалось, что о ней забыли и что она бесполезна.

Встав на цыпочки у окна, она увидела над чудовищной живой изгородью краешек ярко-голубого неба, которое так и манило прогуляться. Эйнзли направилась на террасу, откуда открывался ее любимый вид. Крошечные облачка плыли над головой, похожие на дым над паровозом или пароходом. Жаль, что старый причал такой маленький и ветхий. Будь он больше, к нему могли бы приставать пароходы и привозить припасы по воде.

Надо поговорить с Иннесом. Она имеет полное право потребовать, чтобы он позволил ей выполнить то, ради чего привез ее сюда. Сам он, очевидно, еще не понял, что делать. Поэтому ее задача еще важнее. Однако Иннес последние дни держался неприступно и отстраненно. Такое положение ее не устраивало. Кроме того, ей было не по себе, ведь она не делает того, за что ей уже заплатили. Придется поговорить с Иннесом серьезно, хотя бы ради себя самой. Другого выхода нет.

Мысленно репетируя, как начать разговор, Эйнзли брела по заросшему парку. Она свернула на тропинку, по которой прежде не гуляла. Тропинка шла по склону холма над берегом, а затем уводила в сторону от моря в рощицу, где стояла часовня. Недалеко от нее, окруженный металлической оградой, находился склеп – приют последних владельцев Строун-Бридж. Эйнзли подошла к большому кельтскому кресту и стала читать:

Марджори Мэри Колдуэлл

(1787–1813),

супруга Малколма Фрейзера Драммонда

Должно быть, это мать Иннеса. Ниже еще одна надпись, буквы на которой намного ярче: его отец.

Малколм Фрейзер Драммонд,

владелец Строун-Бридж

(1782–1840)

Отец Иннеса женился рано. Должно быть, его жена родила Иннеса совсем юной.

Эйнзли нахмурилась, стараясь посчитать. Сколько ей было – семнадцать или восемнадцать? Мать Иннеса была еще моложе, когда родила своего первенца. Эйнзли внимательно перечитала надпись на кресте.

Здесь не было имени брата Иннеса, значит, его похоронили не здесь. Странно… Наверное, он покоится где-то в другом месте. Что говорил Иннес? Эйнзли хорошо запомнила, что смерть брата послужила причиной для ссоры между Иннесом и его отцом. Надо будет его расспросить. Эйнзли села на каменную скамью и покачала головой. Нет, вряд ли она рискнет задавать ему такие вопросы. Она начала подбирать толстые катышки мха, которые росли на изогнутом подлокотнике. У них брак по расчету. Она должна играть роль жены Иннеса только на публике. По воскресеньям им вместе нужно ходить в церковь. Личной жизни их договор не касается. Она не имеет права расспрашивать его о прошлом; ей бы не понравилось, если бы Иннес стал интересоваться ее прежней жизнью!